вины хотя бы перед ней. С него и так довольно.
Марат распахнул окно, протянул ей руку, и она ловко вскарабкалась на подоконник и спрыгнула в комнату.
– Я достала! Смотри! – Она помахала зажатой в другой руке картонной коробкой. – Мать Банана мне дала на один вечер – она же в парикмахерской работает.
– А ты сумеешь? – с сомнением спросил Марат.
– А то! Ты даже не представляешь, сколько у меня скрытых талантов, – усмехнулась она. – Снимай футболку!
Он стащил через голову майку. Рита тем временем расстелила на полу газету и поставила поверх стул. Марат опустился на сиденье, и она судорожно сглотнула, борясь с желанием прижаться всем телом к его широкой, такой надежной и сильной спине. Под тронутой солнцем кожей ходили гладкие мышцы. У основания шеи темнела маленькая родинка.
Усилием воли заставив руки не дрожать, Рита достала из картонной коробки машинку для стрижки волос, воткнула штепсель в розетку и подошла к Марату. Примериваясь, она запустила пальцы в его отросшие выгоревшие на солнце кудри. Мягкие шелковые пряди ласкали кожу, и она сдавленно кашлянула, не находя в себе сил прикоснуться к ним машинкой. Он обернулся к ней через плечо, глаза его посветлели – сталь и стекло. Тронув ее запястье, он сказал мягко:
– Ничего. Отрастут еще.
И она закусила губу. Отрастут ли? Хватит ли им времени вновь завиться в гладкие волны? Что, если он так и останется лежать где-то на чужой земле с навсегда выбритым затылком?
– Не сомневаюсь! – бодро сказала она и включила машинку.
Тихо застрекотал моторчик, погружаясь в светло-каштановую шапку волос. Ритины руки задвигались быстро и ловко. Мягкие пряди начали падать вниз, скользя по обнаженным плечам Марата.
Через пятнадцать минут все было закончено. Она нагнулась, сдувая последние короткие волоски с его шеи. Марат поднялся на ноги. Лицо его теперь сделалось резче, взрослее. Острее обрисовалась линия скулы, тверже выступил вперед подбородок, открылась благородная линия лба.
Рита провела ладонью по его колючему затылку, сказала сдавленно:
– Ну вот. Теперь настоящий солдат.
Марат обхватил ее руками, прерывисто дыша, прижался губами к шее. Поймал ее ладонь, перецеловал по очереди все пальцы, перевернул, слегка нахмурился, увидев покрасневшие следы на ладони, спросил одними глазами.
– Это ничего, так… – неопределенно ответила она. – Боевые раны.
В их движениях не было суеты, спешки. Они как будто хотели насладиться каждой секундой, каждой клеточкой тела друг друга. Навсегда запечатлеть в памяти каждый миг. Он снова и снова целовал ее, бродя губами по ее шее, ключицам, груди, животу. Рита гладила жадными руками его плечи, спину, твердые мышцы груди, хотела навсегда запомнить его запах, вкус его кожи, острое покалывание прилипших к плечам состриженных волосков на губах.
Он поднял ее на руки, нетвердо шагнул к кровати, мягко опустил ее на расстеленное покрывало. Она потянула