на чистую воду – это долг любого пажа, и он, Виллеруа, его исполнит! Правда, для начала следовало вернуться на пост в зале Приёмной королевы, да поторопиться, чтобы не опоздать к смене караула. Ох, и вздумалось же де Вивонну оказаться возле больших часов в зале в самый неподходящий момент! Не заметь он тогда Франсуа, маркизу не пришлось бы носиться, сломя голову, в лабиринте по потайным коридорам. Правда, тогда он не узнал бы, каким образом воры сбежали от погони, да и не услышал бы голос человека, служившего во дворце.
– Нет худа без добра. Уж это точно, – чуть слышно прошептал самому себе Франсуа, дожидаясь, пока швейцарцы не покинули зал после того, как, тщательно обследовали каждый угол, все оконные и дверные ниши. По счастью, им и в голову не пришло искать тайники за старинными гобеленами, которые украшали стены зала вот уже более ста лет.
Ему не терпелось вылезти из укрытия и размять затёкшие ноги. Всё тело ныло так нестерпимо, что Франсуа едва дождался, когда шаги удалявшихся гвардейцев затихли где-то в одной из дальних галерей.
Оказалось, что снаружи было также холодно, как и в потайном коридоре. Это наводило на мысль, что он попал в один из малопосещаемых проходных залов, камины в которых никогда не растапливались. Оглядевшись, Франсуа заметил у входа возле дверей мраморные статуи, в руках которых были закреплены подсвечники с погасшими свечными огарками. Он узнал то место – он оказался возле так называемой галереи Призраков, а, значит, для того, чтобы вернуться на свой пост, ему нужно было всего лишь пройти вперёд по анфиладе залов к Большой галерее.
Но сделать это следовало бегом и так, чтобы не потревожить сон обитателей близлежащих покоев. Франсуа не понаслышке знал, насколько чутким был слух некоторых обитателей дворца, а особенно в числе придворных дам свиты Анны Австрийской. Казалось, что некоторые почтенные статс-дамы вовсе не смыкали глаз по ночам, и были в курсе всего, что происходило во дворце.
В приёмной королевы было пусто и темно. Свечи, горевшие в огромных напольных канделябрах с самой полуночи, давно погасли. А значит, время приближалось к пяти часам утра, и дворцовый кастелян, в ведении которого были все дверные замки, засовы, а также свечи и часы Лувра, вот-вот начнёт свой утренний обход галерей и залов. Начиная с пяти утра, он зажигал свечи в канделябрах и вставлял новые настенные факелы во всех присутственных залах и главных коридорах дворца. Следом за ним, ближе к шести часам, в залы приходили истопники. Они чистили и растапливали дворцовые камины, все, за исключением тех, которые находились в личных покоях королевской семьи, там за растопкой каминов следили камердинеры и камеристки.
С улицы раздался торжественный бой церковных колоколов, отмечая наступление утра и начало нового дня. Со стороны Большой галереи послышалось гулкое эхо шагов, по которым Франсуа безошибочно узнал печатный шаг, каким проходят на королевском параде –