кареты быстрым шагом прошёл швейцар. В чёрном ночном непроглядном мраке тот пробыл у кареты с минуту, затем опять показался – торопливым шагом вернулся обратно. Карета осталась на месте, никуда не уехала.
Надо было швейцару сказать, чтобы он номер экипажа запомнил, да в смерче стремительных рассуждений из головы Петра это вылетело. А сейчас уже стало не до этого.
Быстро раздевшись в прихожей, избавившись от промокшей в дожде одежды, Пётр сменил нательное бельё и вновь застегнул на животе ремень с самодельной оперативной кобурой. Пришло вновь опасное время, когда без револьвера под рукой он не мог позволить себе пробыть и минуты. В последний раз такое случилось полтора года назад, когда его решили убить эсеры, в месть за поимку их щедрых на деньги дружков – бандитов-кредиторов, по «Делу Серебряного кольца», убийства купца на Выборгской набережной.
Убедившись в прочности крепления к рукояти револьверного шнура, Пётр сместил кобуру к животу, поближе к правой руке. Привычно ощупав деревянные рифлёные щёчки рукояти, убедившись, что они не засалены, он прошёл в свой кабинет – вторую смежную спальню, которую ни под что иное одинокому сыщику использовать не приходилось52.
Усевшись за письменный стол, он положил рублёвую купюру соглядатая на чистый лист белой бумаги и рядом расположил свой английский дактилоскопический набор из служебного портфеля. Пододвинув поближе керосиновую лампу, открытую на самый яркий огонь, он склонился над листком денежного знака.
Со слов швейцара, соглядатай вытащил его из пачки других купюр. Это было очень важное сведение, потому что вытащить таким образом купюру, не оставив на ней яркого отпечатка большого пальца правой руки, было невозможно. Для последующей идентификации соглядатая Петру требовалось этот отпечаток выявить.
Когда несколькими лёгкими движениями магнитной кисточки он смахнул с купюры чёрный магнитный порошок, и на ней проступил отчётливый след большого пальца правой руки, его сердце бешено застучало, а правое бедро пронзил знакомый болезненный спазм. Этот отпечаток пальца ему был очень хорошо знаком. Спутать его он не мог даже с тысячью других. Посреди рисунка из извивающихся папиллярных линий располагался отпечаток характерного треугольного шрама, а под ним ещё два тонких шрама поменьше – визитная карточка матёрого бандита, убийцы купца с Московского шоссе, делом которого он последние две недели занимался.
Склонившись над купюрой, Пётр, обхватив руками голову, крепко задумался.
На фоне всех событий, произошедших минувшим днём, логично было предположить, что за ним установил наблюдение филёр охранного отделения, посланный заговорщиками по «Делу Нойда». То есть где-то возле Мурино он совершил ошибку и всё-таки попал в поле зрения тайного агента охранки, оперативно присутствующего в селе. Так он рассуждал совсем недавно, поднимаясь по ступеням лестницы. Заговорщики, узнав о его возобновившемся интересе к убийству в Степановке, безусловно забеспокоились и дали команду установить за ним наблюдение – с целью понять