что ли.
– Разбойника взяли? – спросил Пётр, несколько растерянный. К злому Елагину он привык, а от такого – нового, учтивого – уже не знал, чего ждать.
– Ушёл, – ответил тот, смущённый. – Во дворы бросился и скрылся. Двоих наших городовых несмертельно подстрелил.
– А сейчас вы чего здесь стоите? – проклиная всё на свете спросил Пётр, вновь расстёгивая пальто с пиджаком.
– Батя велел вас до вагона сопроводить, чтоб не стряслось чего по пути. Впятером мы тут.
Пётр забрался в карету и уселся на сиденье. Елагин забежал с другой стороны, крикнув сыщику, исполнявшему роль извозчика, двигать к Николаевскому вокзалу. Экипаж немедленно затрясся в сторону Лиговской улицы55.
Заметив, что Елагин запрыгнул в карету уже с расстёгнутой кобурой, смещённой к животу, подготовленной к немедленному выхватыванию оружия, Пётр посмотрел в своё окошко налево, рассматривая место ночного происшествия. Всё правильно: карета с бандитом стояла напротив арки прохода во внутренний двор углового дома, в которую тот, судя по всему, и побежал, когда нерадивые полицейские раньше времени в поле его зрения засветились. А там за двором начинался кирпичный лабиринт из проходов в другие дворы, чёрных входов, лестниц, окон. Дома здесь располагались самым удачным для бегства образом. Преследовать посему стремительно убегающего дерзкого бандита было близко к невозможному.
– Филиппов вас предупредил, что разбойник особо опасен? – спросил Пётр, когда дом скрылся за поворотом Обводного канала.
– Нас? – Елагин брезгливо поморщился. – Меня здесь, к несчастью, не было. Я бы этому подонку уйти не позволил, по ногам бы расстрелял. Батя послал на задержание двоих дежурных по отделению надзирателей да семерых поднятых по тревоге в казарме городовых. Короче, всех кто в отделении на то время был. Он дал им команду бандита только живым взять, вот они стрелять по нему и побоялись, растяпы. Им надо было не воздух поливать предупредительными, а по ногам стрелять; девять стволов было, кто-нибудь да обязательно попал бы.
– Понятно всё. Недооценили они его. Этот бандит, чтоб ты понимал, один из самых опасных в городе. С таким шутковать не стоит. Это им ещё повезло, что он подранил двоих на отходе, так бы мог и перестрелять всех до единого. Вооружён он двумя револьверами и с двух рук лупит, по оперативным сведениям, с пятидесяти шагов в яблочко.
Правая ладонь Елагина опустилась на выглядывающую из кобуры рукоять револьвера. Намёк Петра он понял.
– А что это, Пётр Васильевич, он за вами следил? – спросил Елагин, продолжая смотреть в окно, когда карета свернула с Обводного канала на Лиговскую улицу. До Николаевского вокзала осталось рукой подать.
– Чёрт его знает, – буркнул Пётр, удивлённый таким официальным тоном. – Может, пристрелить меня надумал.
– Со мной не пристрелит. Я ему, мерзавцу, голову отверну.
Пётр внимательно осмотрел Елагина и спросил:
– С чего это ты меня на «вы» называть начал? Случилось чего?
Елагин