майке, коротко стриженый, с бицепсами, что покрупнее Тимовой головы.
– Иван, – представился гость.
– Нет гитары, – с неприязнью ответил Тим. Ходят тут всякие, привязываются… К тому же Тим заметил на плече незваного гостя татуировку – сердце, пронзённое большой синей стрелой. А Тим презирал людей, опускавшихся до такой безвкусицы.
– Есть, есть! – закричала вдруг Леста, наверное, захотела отвлечься от грустных мыслей. – Через купе спросите, у Петра Алексеевича. Скажите, что я просила.
– Спасибо! – гость исчез, но через минуту появился вновь, уже с гитарой.
– Какие песни любите? – спросил он, усаживаясь.
Тим ещё более укрепился в неприязни к незнакомцу, поскольку у другого плеча тоже была татуировка, почище первой: длиннющий змей, спускающийся с дерева, а в пасти его – большое яблоко.
– Ребята! Маша! – закричала Леста и застучала в перегородку. – Идите песни петь.
Вскоре в купе набилось жуть столько народа. Сидели и лежали по двое, по трое, а Потап с Костиком забрались на третьи полки и смотрели вниз, будто в колодец. Собрались не только свои, но и соседи по вагону, потому что пел Иван, и вправду, хорошо. Пел про собачку Тяпу, про перекаты, про Большой Каретный. Не только известные песни, но и такие, что Тим слышал первый раз: про море и скалы, про тайгу, про горы. Пел бы, наверное, долго, но тут протиснулся мимо проводник и предупредил, что закрывает туалеты, потому что скоро будет большая остановка.
Гость поднялся.
– Надо идти, – сказал он, отдавая гитару.
– Приходите ещё! – попросила Леста.
– Обязательно, – ответил Иван.
Когда все разошлись, Фролик, забираясь на освободившуюся верхнюю полку, произнёс:
– Крутой мужик, правда? Поёт здорово!
– И ничего в нём крутого, – возразил Тим. – Машка наша не хуже поёт. Да и Пётр Алексеевич тоже. Разве можно быть таким бесцеремонным. Вламывается к незнакомым людям, навязывается… Может, мы отдыхать хотим.
– Разворчался, – ухмыльнулся Фролик. – Просто Лесту ревнуешь.
– Чего?! – возмутился Тим.
– Ревнуешь, ревнуешь. К любому, у кого бицепсы больше, чем у тебя.
– Ах, ты!.. – закричал Тим и швырнул во Фролика подушкой. Тот ответил, послав вослед ещё и свою. Бой разгорелся бы на славу, если бы не вернулась Леста.
– Довольно! Остановка двадцать минут, Пошли, погуляем.
Выходя из вагона, Тим подумал – а чего это Иван за гитарой пришёл, а потом её не взял? Леста подозрениями Тима ни капельки не впечатлилась.
– Ну и что? Сидел, небось, один в окружении старушек, решил развеяться, а тут – наша кампания, – и, прыгая на одной ножке, изо всех сил толкнула Тима. Тот попытался ответить но соперница увернулась – Тим растянулся на асфальте и позабыл мысль, которую думал перед этим. Получалось, что Иван специально хотел с ними познакомиться, для того и гитару выдумал. Небось, на Лесту глаз положил. Раз так – значит, снова появится. И Тим не ошибся.
* * *
Иван