без перерыва. Глядишь, в другой раз неповадно буде.
Вот так, примерно, протекало обучение. Примерно так всё происходило и в дальнейшем: «Делай как я. Повторяй за мной. Следуй по следам моим. Своевольства забудь. Иначе там и останешься, где был. Средь себе подобных, беспросветных, неразумных. Не то, что не вознесёшься, но даже не возвысишься, не поднимешься даже над смердом людским».
Ну и, конечно, противился тогда «пострел», как мог. Бессмысленно. Неуклюже. Неосознанно, на уровне чувств, ещё детского откровения. Вызывая непонимание у однокашников, осуждение у насельниц монастырских.
Противился как мог. Да только кудаж?!Хорошо, что у него ещё хоть единомышленник среди учеников, учениц был. Жовнёр прозывался. Который не смеялся и не издевался над ним, подобно некоторым… Конечно, Жовнёр, странное для русского человека имя. Игр истинного значения этого слова не знал. Но по наитию переводил его для себя как что-то среднее между воином-новобранцем и жёлтым цыплёнком. Ну, или птенцом-желторотиком.
Этот (Жовнёр, который) в богадельне тоже оказался не случайно. И тоже попал сюда, надо полагать, – птенцом. Раз уж всё понимал и мог поддержать Игра в разговоре о ремесле. Без постороннего уха, поддержать, конечно. Впрочем, как и все нормальные люди-человеки, в делах житейских. Скорее даже не птенцом он сюда попал, а вот именно, – цыплёнком. Поскольку был помладше, пообщительнее и побойчее Игра. (Игр-то точно был птенцом. Определённо!). Жовнёр —бойкий такой пушистик, впору червячков собирать! Маленький, шустрый такой прожора! Который всё понимал правильно, но делал всё по сигналу своего растущего организма, а потому – как указывала наседка-Федермутер. Она самая этих самых червячков для цыплят и выкапывала. Вернее, выгребала из базового мусора (мусора на птичьем базу). Вот этот самый незаурядный аппетит и выдавал в нём то, что растёт и, даст бог, вырастет из него птица большая. Ну, наверное, и полёта высокого. Потому что, большому кораблю, деваться некуда, – большое плавание, одиночное плавание…
По причине своей уверенности в собственной толи предусмотрительности, толи гибкости, толи хитрости, а скорее всего, пусть и небольшого, но жизненного опыта – каждый ведь под себя гребёт – пытался «цыплёнок», или, пусть, – телёнок, сосать от двух маток сразу. Или, как иногда выражаются, – на двух стульях усидеть пытался. То есть, сохранить и природой дарованное, и образование получить «каноническое». Так сказать, соединить несочетающееся для большого общего целого. Образно говоря, и крылышки, природой подаренные, сохранить (ещё лучше, конечно б, – развить!) и на ходули канонические взгромоздиться. Ну, чтобы подняться, стать заметным. Чтобы сразу не затолкли, скажем, – другие куры, гуси, утки, индюки… Так ведь часто бывает? Да, чего там, – кто сам не летает, тот и, зачастую, топчет. Цыплёнков топчут, гады! И не хочешь быть стоптанным (кто ж такого захочет?!), а стопчут! Ну, а если хочешь непременно уцелеть – милости просим на ходули! Но про крылышки придётся забыть. Не предполагают ходули