хотел ответить, но не мог. Его тело было раздавлено. Единственное, что ещё было возможно – это дышать. Да и то с огромным трудом. Голос в рации затих и больше не появлялся. Вокруг было темно и тихо.
«Они живы… – думал рав-серен Хаим Кац, – а я… больше нет».
Время текло неумолимо медленно. Бессердечное и безжалостное, оно словно издевалось над умирающим, а непунктуальная блудница смерть, готовая прийти к каждому, всё никак не появлялась. Чего нельзя было сказать о боли. О безумной, страшной, непрекращающейся боли. Она была крайне верна военному и не покидала его ни на мгновение.
Оставалось только ждать. И он ждал. Секунды, минуты, часы… И только в тот момент, когда Хаим Кац подумал, что это мучение никогда не прекратится, всё закончилось.
Он умер.
Рав-серен понял это, потому что боль отступила. Просто исчезла. Ведь, как известно, боль не терпит смерть и пропадает каждый раз, когда та приходит.
Больше ничего не изменилось. Вокруг было всё так же темно и тихо.
– Приветствую тебя, Номер Пять.
Номер шесть
– Господин Окумура, самолёт готов.
Низкий утробный голос ворвался в сознание Кенджи. Дверь автомобиля, в котором он сидел, открылась. Перед ним возвышался его телохранитель, облачённый в чёрный костюм, с зонтом в вытянутой руке. Тонкие капли дождя разбивались о его массивную, гладко выбритую голову. Струйки воды стекали по грубой обветренной коже, цеплялись за щетину и срывались с грозного квадратного подбородка.
Из Rolls-Royce вышел невысокий худощавый молодой человек с волосами необычайно белого цвета и такой же кожей, что было особенно заметно в пасмурную погоду. Верхнюю часть лица скрывали большие тёмные очки.
Альбинос поспешил спрятаться от дождя под зонтом, который держал его телохранитель. Несколько особо ловких капель всё же упали на белое, как мел, лицо Кенджи Окумура, и он сразу же стёр их тыльной стороной ладони, словно они доставляли ему особый дискомфорт. На руке сверкнули крупные золотые часы.
– Идём, – тихо произнёс Кенджи и направился в сторону трапа огромного самолёта. Весь необъятный бок боинга занимал товарный знак корпорации Окумура – каллиграфическая надпись в форме символа бесконечности.
Дождь усиливался и всё громче барабанил по металлической скорлупе самолёта.
Не дойдя несколько метров до трапа, Кенджи остановился. Он замер так внезапно, словно его ноги пустили корни. Руки прилипли к бокам, а лицо застыло.
Телохранитель невозмутимо остановился рядом с Кенджи. Он не выказал ни обеспокоенности, ни удивления. Только в тяжёлом взгляде телохранителя можно было заметить едва уловимую печаль.
– Всё нормально, – вскоре произнёс Кенджи и продолжил путь. Его лицо не выражало каких-либо эмоций, лишь скулы альбиноса на мгновение напряглись.
Телохранитель коротко кивнул и ничего не ответил.
Альбинос в сопровождении телохранителя поднялся по трапу и зашёл в самолёт. Миновав холл и