любовь затуманивает твой разум – сквозь слезы проговорила девушка.
– О нет! Моя любовь открывает мне разум! Запомни: прославленные именами предков, их положением и богатством, они так мало знают о славе, чести, благородства, истинного рыцарства! Они не проявляли доблести на полях сражений, не защищали мечом честь дома, честь женщин, детей! Что знают они, кроме того, чтобы почивать на лаврах отцов? Вот кто они, вся эта знать, что собралась сегодня под одной с нами крышей.
– Ты права. Но у них есть то, о чем я, твоя достойная и благородная подопечная, как ты утверждаешь, жаждет получить всей душой.
– И что же это?
– Свобода! Они вольны делать все, что им вздумается!
– О нет! Ни всегда и ни все! Они тоже не свободны. Их ограничивают правила и предрассудки их же общества…
– А ты? Ты же наверняка обладала свободой?
– О да! Дитя своего народа! Я была словно ветер, неуловимая, быстрая, свободная!
– И что же произошло?
Сара пронзительно взглянула на Эдуарду, как будто бы пытаясь проникнуть в каждую клеточку ее существа.
– У меня появилась Ты!
– О, Сара!
Девушка крепко обняла цыганку.
Сдержанно улыбнувшись и немного подумав, Сара решила:
– Ну что же, раз ты так хотела сегодня попасть на ужин, я могу кое-что для тебя сделать.
– Что – удивленно вытаращила глаза девушка.
– Идем со мной. И не задавай лишних вопросов.
Эдуарда улыбнулась. Цыганке всегда удавалось ее удивить, и, по-видимому сегодняшний день не был исключением.
Молча последовав за своей покровительницей, девушка была крайне удивлена, когда Сара привела ее на заброшенный чердак, давно позабытый членами семьи, представляющий собой место ссылки отслужившей свой век мебели, заваленной разным хламом, проросшей паутиной. Здесь были и сломанные старые стулья, ржавая кровать, когда украшавшая комнату Жанны, ветхие ковры с дрявыми углами и множество других вещей, не представляющих какой-либо ценности.
– Как странно, что все забыли о нем. Здесь еще столько свободного пространства, – задумчиво заметила девушка.
Эдуарда поймала себя на мысли, что приведи она чердак в надлежащий вид, он вполне мог стать для нее удобным пристанищем, чтобы спрятаться от тошнотворной удушливости Фани.
– Очень хорошо, что забыли, – подмигнула ей Сара.
– И сейчас ты поймешь, почему.
Не дожидаясь вопроса, готового сорваться с губ Эдуарды, женщина подошла к небольшому проему в дальнем углу чердака и надавила на выпуклость, спрятанную за огромным комодом с наваленными на нем старыми детскими игрушками. Не прошло и нескольких секунд, как стена со скрипом стала медленно открываться, и вот уже перед взором Эдуарды предстала маленькая комната с небольшим отверстием в стене в виде окна. Девушка в нерешительности замерла у порога и, не скрывая своего искреннего удивления,