в целой жизни Антон так не радовался дверному откосу. А когда он нащупал металлическую ручку, им овладело истинное счастье. Счастье спасения. Колесников ворвался в палату. Здесь натекло воды – на этот раз ровно по щиколотку.
– Долго я шлялся…
В свете мигающей лампочки он разглядел уплывающий тапок, схватил его и аккуратно положил на воду близ каталки. Ладони взмокли, и, чуть не поскользнувшись, парень неуклюже завалился на холодный металл.
– Три, два, один – выход!
Глаза затянуло болью от яркого света.
– Свет… – сморщился Антон.
– Василий, приглушите лампы! Он вернулся.
– Я точно вышел?
– Точно, точно, – тетя Маша заботливо укрыла племянника одеялом. – Холодно было? – она приставила ко лбу дуло электронного термометра. – 35 с половиной, тебя всего трясет.
– Нет, жарко… Чуть унес ноги от стража…
– Опять тебя преследовал? – она взволнованно нахмурила брови.
– Каждый раз, если нахожусь там дольше обычного…
Дверь ГАЗели скрипнула, и в машину неотложки заглянул коренастый мужчина.
– Как он? – следователь Васильев шепотом обратился к Марии Павловне, игнорируя тот факт, что Антон вышел из транса.
– Я нормально, – вмешался Колесников, приподнимаясь на каталке.
– Видел его? Описать сможешь?
– Я…
Антон перевел взгляд на желтый свет фонарей, что отражались в темных лужах позади Геннадия Петровича. Там, за бетонным столбом, словно кто-то стоял. В черной байке, в гуще блестящих от дождя кустов. Словно… Невозможно сказать точно.
– Что там?
Тетя Маша тронула его плечо.
Парень вздрогнул. Он выдохнул и вновь поднял глаза на дорогу – никого.
– Показалось… – Антон потер глаза и переносицу.
– Так что? Запомнил его? Прислать художника? – не отставал Васильев.
– Я видел… Да, я видел его. Но мне надо время, чтобы вспомнить…
Отчего-то именно сейчас Антону показалось, что он непременно вспомнит диверсанта. Будет идти по улице, ехать в метро, рассматривать потолок перед сном и воспоминания придут к нему сами. Сначала место их знакомства, затем имя приятеля, а после и его лицо. Быть может, Колесников, даже вспомнит, где тот живет. И полиции не составит труда задержать подозреваемого и разыскать в его доме доказательства причастности к теракту.
– Мария, наши дальнейшие действия? – принимая от помощника пару стаканчиков с чаем, поинтересовался Васильев.
– Чай очень кстати, – она потерла бледные руки. – Пусть полежит еще, а потом отвезем домой и к себе.
Антон слабо улыбнулся. Было странно слышать от тети Маши подобные планы на вечер – сколько он ее знал, она всегда жила одна. Как вдруг из ниоткуда рядом с ней появился это заурядный тип ментовской наружности. Колесников надеялся, что такие только в питерских сериалах, но нет – вон они, ни на шаг не отстают от дорого тебе человека, ночуют у него дома и в промозглый вечер