владыке, власть имеющему; нет власти, кроме как от Бога: тот, кто противится власти, противится Божьему повелению» (1-е посл, к римлянам, 1–2; 5); «Надобно повиноваться не только из страха, но и по совести» (там же: 5); «Берегитесь, чтобы вам не увлечься заблуждениями беззаконников и не отпасть от своего утверждения…» (2-е посл. св. ап. Петра, 17); «Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу, не с видимою только услужливостью, как чревоугодники, но как рабы Христовы, выполняя волю Божию от души, служа с усердием, как Господу, а не как человекам… И вы, господа, поступайте с ними так же, умеряя строгость, зная, что и над вами самими и над ними есть на небесах Господь, у которого нет лицеприятия» (Посл, к ефесянам, 5–9); «Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым» (1-е посл. св. ап. Петра, 18).
Веря в свою богоизбранность, он считал себя орудием высших начал и не допускал мысли о каком-либо посягательстве на свою волю, тем более в виде непрошеного совета. Поэтому-то слушал он только тех, кого хотел слушать, награждал того, кого хотел награждать, и наказывал тех, кого считал нужным наказывать. Совершенно естественно, что при такой системе власти место боярского совета явно второстепенно, а влияние на политику государства ничтожно.[226]
В полемике с Курбским, говоря о власти самодержца и посягательстве на нее со стороны подданных, Грозный пишет, что пользуется ею не из гордости и хвастовства: «Нечем мне гордиться, ибо я исполняю свой царский долг и не делаю того, что выше моих сил. Скорее это вы надуваетесь от гордости, ибо, будучи рабами, присваиваете себе святительский и царский сан и учите, запрещая и повелевая».[227] Он обвиняет Адашева и Сильвестра в стремлении утвердить в Русском государстве систему ограниченной монархии, где царь «почтен» лишь «председанием», обладает лишь номинальной властью, в то время как власть реальная находится в руках его советников.
Обосновывая единовластие, Грозный приводит библейскую истину: «Горе мужу, которым управляет жена, горе городу, которым управляют многие!» (Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова, 25:24). При этом он ссылается на недавнюю русскую историю, вспоминая о разорении, которое было на Руси, когда в каждом городе существовали свои начальники и правители, и делает вывод: «Если не будет единовластия, то даже если и будут люди крепки, и храбры, и разумны, но все равно уподобятся неразумным женщинам, если не подчинятся единой власти», так как «при правлении многих – один хочет одного, другой другого».[228]Царство, раздираемое междоусобной распрей и смутой, нежизнеспособно, так как «царство разделенное не может устоять» (Мрк, 3:24).
В этом вопросе он соглашается с Пересветовым,[229] утверждавшим, что причиной гибели многих библейских государств, да и самой Византии, было подчинение царей вельможам, ибо представительное или коллективное правление не может привести к благу государства, так как власть не дается подданными, она от Бога, наследственная,