чашка встала на край стола, а миссис Ульбрехт сцепила руки.
– Хочу отметить аккуратность работы. Натянуть выделанную кожу на мертвое тело не так и просто, да и собрать скелет, не упустив ни одной, даже самой крошечной кости, очень сложно.
О да, он был аккуратистом.
Он убивал, при том до сих пор не удалось выяснить, как именно. Он очищал кости от плоти, не оставляя ни единого куска мяса. Он выделывал кожу, чтобы вновь натянуть ее на скелет, а недостаток плоти восполнял паклей, пропитанной специальным раствором. Он вставлял стеклянные глаза. И укладывал волосы.
Он делал им прически. И наносил макияж.
Он подбирал одежду в стиле тридцатых. Он был настолько скрупулезен, что выравнивал швы на чулках.
– Я полагаю, что испытываемое тобой чувство вины иррационально, – заметила миссис Ульбрехт, вдохнув свой горький дым. – Ты не имеешь возможности отвечать за действия другого человека. Других людей.
– Мы остановились.
– Пятнадцать лет назад.
– Мы решили, что если он перестал устраивать свои… выставки, то что-то случилось. С ним. С ублюдками тоже приключаются несчастья.
Легкий наклон головы.
Согласие? Сочувствие в той мере, в которой она вообще способна его выразить? И легче не становится. Пусть тогда Лука и не был старшим агентом. Пусть и решение о закрытии дела принимал не он. И не закрытие даже, а приостановление в связи с…
Какая, на хрен, разница?
Формулировки не имеют значения, а правда в том, что пятнадцать лет назад они застряли. Две дюжины мертвых девушек и ни одной зацепки.
Первую Чучельник оставил за столиком в кафе.
Бейсберри. Городок тихий, и летние столики на ночь не убирали. А утром официантка обнаружила раннюю гостью. Так ей показалось. Она ведь не сразу поняла, что эта девушка в розовой шляпке мертва. Она сидела, опершись на столик, держала в мертвых пальцах фарфоровую чашку. А второй рукой придерживала сумочку.
Гейл Ганновер, иммигрантка, студентка Виннескийского университета, будущий ветеринар, решившая отправиться в большую поездку.
Вторая нашлась в парке. На качелях.
Летящее платье, ленты в волосах. Туфельки на низком каблуке. Он прикрутил их к ногам леской, невидимой и прочной.
Элис Дантон. Парикмахер, приехавшая с подругами, с которыми она умудрилась рассориться незадолго до исчезновения.
Тела появлялись раз в несколько месяцев, а то и реже. Но всякий раз Чучельник устраивал настоящее представление, что не могло не остаться незамеченным.
Газеты подняли вой.
Бюро объявило награду. Подняли местных. Обратились к охотникам. Добровольцы прочесывали дороги и пустыню. Появились общественные патрули, а местные штаты были увеличены втрое. Только вот девушки продолжали пропадать.
И появляться.
Не сразу. В некоторых случаях между пропажей и появлением проходило несколько лет, как с Мейси Гудрейч, которая исчезла в тридцать первом, чтобы появиться в тридцать шестом.
А главное, он не повторялся.
Места.
Композиция.