ты понимаешь, что ты человек другого склада. Многие предпочитают европейскую, пусть зачастую лицемерную, вежливость, нежели русскую суровость. Или, например, женщины, которые осознают, что не смогут здесь построить личную жизнь, потому что им нравится другой тип партнеров.
– Хм-м-м, интересная теория, – сказал Нильс, дожевав бутерброд, – и мафия тут совсем ни при чем?
Славянских людей учат любить Родину. Учат со школы. И мы ее любим, как кажется. Но на самом деле не отдаем себе отчета, насколько. А начинаем понимать, как я, оказываясь в таких вот трагикомических ситуациях. Тогда всем сердцем соглашаешься с Пушкиным, который говорил: «Я, конечно же, презираю Отечество мое с головы до ног – но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство», и с Тютчевым, и с Салтыковым-Щедриным. При этом наш патриотизм отличается от европейского: они обычно четко знают, за что любят свою страну (социальные гарантии, безопасность, высокие зарплаты), а мы – понятия не имеем. За великое историческое прошлое? Какие блага оно принесло конкретно каждому из нас? За душу народа? Да мы не можем дать и определение этому понятию. Нет, мы любим свою Родину чаще не «за», а «вопреки».
«У нас здесь, как, впрочем, везде за границей, плохая репутация. Особенно у девушек – „под любого лечь, лишь бы остаться“. И знаешь, КТО мне это сказал? Учительница с курса! „Учиться, – говорит, – не хотят, красятся, как куклы, и по магазинам ходят, не могут двух слов по-немецки связать и вообще все примитивные“. Она знает двух, которые из-за гражданства замуж вышли и через три года развелись. У одной из них был календарь, где она крестиками отмечала дни до развода! Представляешь! А мой „приемный папа“ недавно выдал: „русские никак со своей мафией не справятся“. Он все не может понять, почему в таком богатом по запасам нефти и газа государстве люди бедствуют. Эх, если бы только он, мы и сами не можем… Вот, Катюшик, – гласило очередное послание от Ани, – глобальные темы меня беспокоят, не знала, что так рьяно буду защищать свою страну и что каждое плохое слово в наш адрес, как ножом по сердцу…»
Я с улыбкой вспомнила Нильса, жеманно разбрызгивающего вокруг себя парфюм, изображая, как прошлая au pair собиралась на занятия в школу. Как Хэлена обдавала насмешливым взглядом славянских иммигранток на улице. Как знакомые Нильса обстоятельно расспрашивали меня о «диктаторской политике Путина» и сыпали заключениями о коррупции, спивающейся стране и отсутствии отопления в домах. Хотя я поняла, что хозяин и его знакомые так поглощены созерцаниями международных новостей, что совсем не замечают многообразие объявлений о «cпециализированных клиниках» в местных газетах и статьи о самом большом проценте самоубийств в Дании среди подростков. Так что в этом случае «спиваются» и «погибают» обе страны, с той разницей, что одна из безысходности, а другая – от скуки…
На самом деле, русские люди – какой-то тип невымерших динозавров. Мы до сих пор очень естественные, «экологические». Мы стремимся к эмоциональной