держа в каждой руке по сумке, на которых еще красовались магазинные бирки.
Жизнь до и после имела такой контраст, что Рита с трудом перестроилась к новым реалиям. Ей все время хотелось спросить у ее богатого окружения, зачем им столько туфель, косметики и остальной ерунды, но она так никогда этого не сделала. Зато, поджав губы и впадая в состояние легкого забытья и безумия, она парила над своим мольбертом. Так прошло несколько лет, на протяжении которых холсты и плотный картон для рисования заменяли Рите друзей, пока девушка неожиданно не обнаружила себя выпускницей школы. После долгих переговоров с мамой, в результате которых та сдалась и решила не перечить выбору единственной дочери, Рита решила поступать в художественный университет в Швейцарии, финансы семьи позволяли ей сделать это, а работы вызвали неподдельный интерес Университета культуры в Берне. Несмотря на горячее сопротивление отца, срок назначения которого в Швейцарии подходил к концу, и недельной голодовки в своей комнате в знак протеста против поступления в МГИМО, все сложилось, и пару лет назад Рита начала свой путь к бакалавру платного отделения факультета изящных искусств в немецкой части Швейцарии.
2
В Берне – столице Швейцарии – Рите сразу понравилось. Возможно, из-за того, что здесь она полностью сменила круг общения с благополучных посольских детей на творческую молодежь, для которой деньги были чем-то вторичным. Берн был очаровательным местом, расположенным на берегах реки Ааре, делающей петлю в черте города и берущей начало в Альпах, бурлящей и поражающей своим молочно-бирюзовым цветом. Река была быстрой, но находились местные смельчаки, которые входили в воду выше по течению и через пару минут уже оказывались за несколько километров от этого места, унесенные мощным потоком и цепляющиеся за перила, установленные для таких плавунов по всему берегу.
Много раз Берн признавался самым красивым городом Швейцарии с его средневековым центром, где длинные арочные галереи, расположенные вдоль светлых, построенных из песчаника домов, так надежно скрывали прохожих от дождя, где повсюду красовались причудливые разноцветные статуи эпохи Возрождения, венчающие одиннадцать знаменитых городских фонтанов, иногда пугающих, как Пожиратель детей, достающий своих жертв из большой сумки, а иногда величавых, как горделивый Знаменосец, где символы города – медведи – уже много веков жили в так называемой «медвежьей яме», старинном рве с парком на его склонах.
Рита часами проводила у мольберта на смотровой площадке возле здания парламента, расположенным на крутом обрыве над рекой и словно парящим над городом. Иногда она встречала здесь мило улыбающихся политиков, шедших на работу и интересовавшихся, посетило ли ее сегодня вдохновение. Рита пару раз заходила внутрь здания во время дней открытых дверей, прижимая к себе большую черную папку с этюдами и удивляясь демократичности этого общества.
Положа руку на сердце,