и во всех казино планеты, окно комнаты было завешено светомаскировочной шторой. Только когда кто-то засыпал за столом, становилось ясно, что уже утро, пора идти в казарму – на подъём и, дрожа от утреннего холода, присутствовать на построении собранных со всех республик СССР молодых людей.
Мы тормошили сломавшегося и со словами типа «И спать хочется, и Родину жалко», тащились двести метров до утренних ароматов солдатских спален.
Построение! Парад-алле!
Командир войсковой части 26404, уроженец украинского Полесья, майор Гуменюк, в моем лейтенантском понимании был образцом ношения формы и вообще красавцем. Когда он появлялся на утреннем построении дивизиона и переходил на строевой шаг, чтобы принять рапорт, мне казалось, что Македонский не столь торжественно объезжал войско после разрушения Фив.
Замполит майор Гутман, веснушчатый толстяк в короткой шинели, с еврейскими влажными глазами и большими губами, упрямо пытался вселить в нас ужас при виде приближающегося командира, но всякий раз простая команда «Равняйсь! Смирно! Равнение – на середину!» из-за отчаянной картавости выходила в его исполнении не страшной и даже весёлой.
Стоя в строю, локтем ощущаешь локоть товарища, и нет неприязни или враждебности.
Все мы вместе.
Часть третья. Укрепление позиций
Один мой приятель, которому я рассказал свою заполярную историю, махнул рукой: «Как это ты помнишь фамилии бойцов – ведь почти полвека прошло!» Не могу объяснить, но помню.
У памяти избирательный характер; я всегда путаю вчерашний день с яичницей, а вот стоимость спирта, дальность полёта снаряда гаубицы Д-30, как и весь свой взвод по именам – помню!
Может быть, оттого, что не стараюсь забыть?
Мои 15 бойцов собрались в моём взводе с разных концов необъятной страны.
О москвиче Иванове я уже вспоминал. Хороший парень! Маму любит, а та меня угостила московской карамелью, вкусной такой, в шоколаде. На всех учениях в окопе командира батареи он был слева от меня, со своими линейками.
Помню, рассказал ему анекдот Гиляровского о московском булочнике Филиппове и как булки с изюмом появились. Слышу вечерком в карауле: «Потом, короче, генерал спрашивает: «Это что в булке? Таракан?! – А тот, красавец, говорит: «Да нет, изюм!». И таракана съел! Короче, так и стал булки с изюмом делать».
Все заржали, про тупых генералов им всегда нравилось почему-то…
Я на цыпочках вышел.
Только Молдавия и Эстония за два года службы не отдали мне ни одного вундеркинда. Их отсутствие было компенсировано немцами: во взводе было целых два – дальномерщик Герлинг и командир отделения связи Баумейстер.
Первый был здоровенный детина из Воркуты, его папаша и братья сидели в тюрьмах, а он ушел в армию, чтобы сесть немного позже. Второй был тщедушный мальчуган по имени Отто из Казахстана. И тот, и другой прекрасно справлялись с обязанностями, подтверждая, что немецкий die Ordnung или порядок, работает даже