скажи, тебе понравилось?»
«Очень! – отвечала София. – Благодаря дяде я столько городов увидела. Последний, кстати, был самым красивым».
«Я рада, что тебе понравилось. Ты так долго ждала этого».
«Жаль, правда, тебя с нами не было».
Женщина хотела было что-то ответить, как заметила, что к одному из матросов (что был с Софией на корабле) подбежала девушка. Пока та радовалась возвращению своего возлюбленного, матрос вынул из кармана кольцо и протянул его своей спутнице.
Через пару минут с корабля спустился дядя и передал Софии её чемодан.
«Дядя, вы не устали от того, что, где бы вы не останавливались, посмотреть на корабль приходит такое количество людей?»
«Что я сделаю, если люди хотят увидеть корабль в живую? Я не жадный, пусть смотрят».
София, её мать и дядя засмеялись.
«Я никогда не видела у тебя этого голубого платья, мама, – София посмотрела на мать. – Тебе очень идёт!
В тот день София, действительно, видела платье своей матери впервые; ведь, в последний раз та надевала его, когда провожала мужа на рыбалку. Узнав о том, что он попал в шторм и его лодку унесло, женщина сначала хотела избавиться от платья. Правда, в самый последний момент что-то остановило её и она убрала его на чердак, а со временем и вовсе забыв о нём. И, вот, спустя ровно пятнадцать лет, найдя платье в одной из коробок, женщина, надев его на встречу со своей дочерью, решила таким образом почтить память о муже.
Время шло и дяде нужно было возвращаться на корабль. Договорившись, что он придёт к ним, когда закончит дела, София с матерью отправились домой.
«София! – женщина держала в руках музыкальную шкатулку, уже в гостиной. – Где ты её взяла?»
«В одном магазине. Тебе нравится? Только честно!»
«Ещё спрашиваешь! Я поставлю её в своей спальне и буду заводить перед сном».
Смотря на шкатулку, женщина о чём-то думала.
«Однажды родители отвели моего брата и меня на балет, где я увидела настоящую балерину. Такая хрупка, изящная она стояла на пальцах одной ноги. Те пару секунд показались мне вечностью».
«Ты рассказывала, что тоже хотела танцевать на сцене, но твоим мечтам так и не суждено было сбыться. Почему?» – спрашивала София.
«Наша мать, узнав, в какой строгости держали воспитанниц, просто запретила мне даже думать о профессии».
С тех пор, как София снова была дома, прошло чуть больше часа. За это время она уже успела подарить матери шкатулку, съесть пару кусков пирога, рассказать о новых городах. И лишь вопрос, ответ на который она хотела получить на протяжении многих лет – что же всё-таки случилось с отцом, когда ей было всего семь месяцев, София пока задать не успела, хотя и очень хотела.
«Снова ты начинаешь!» – недовольно говорила женщина.
«Ты никогда не говоришь со мной о папе».
«София, послушай!»
«Нет, – София перебила мать. – Это, ты, послушай, мама! Ты могла скрывать смерть моего отца, когда я была совсем ребёнком,