Мы с Анджелой подкрались к нему сзади, но я нечаянно задел ногой камень, тот покатился, шурша по траве, и котенок мгновенно удрал. Анджела одарила меня укоризненным взглядом.
– Может быть, без меня ты управишься лучше? – предложил я.
Анджела со мной согласилась. Я отошел подальше, но котенок, похоже, почуял ловушку и не желал выходить из укрытия.
Анджела легла на бетон.
– Я его вижу, – пробормотала она. – Сейчас я придумаю, как мне снова завоевать его доверие. Дай мне три минуты, и я его изловлю.
Три минуты прошли. Я беспокоился за Анджелу. Ее роскошные волосы растрепались, нависая над темной ямой, лицо, насколько я мог видеть с такого ракурса, слегка раскраснелось. С приближением вечера заметно похолодало.
– Слушай, – сказал я. – Я подожду тебя в гондоле. Когда поймаешь его, кричи, и мы с Марио тебя встретим.
Анджела молча кивнула: она не решалась заговорить, чтобы не спугнуть добычу.
Я вернулся в гондолу. Теперь я различал лишь очертания ее плеч – лица, разумеется, видно не было. Марио встал в полный рост, с жадностью наблюдая за происходящим на берегу.
– Она так сильно его полюбила, что хочет убить, – сказал он.
Мне вспомнился афоризм Оскара Уайльда, отчего на душе стало тревожно, и все-таки, зная Анджелу, я не сомневался, что в ее отношении к котенку нет и намека на корысть.
– Нам пора возвращаться, – предупредил гондольер. – Синьор будет ждать на вокзале и волноваться, почему его не встречают.
– А как же Уолтер? – крикнул я Анджеле. – Его надо встретить!
Она рассеянно проговорила, явно думая о чем-то другом:
– Он сам в состоянии добраться до дома.
Прошло еще несколько минут. Гондольер улыбнулся.
– Ох, эти женщины! С ними нужно терпение, – сказал он. – Много терпения.
Я попытался еще раз:
– Если отправимся прямо сейчас, мы еще можем успеть.
Она не ответила. Вскоре я снова ее окликнул:
– Как успехи, Анджела? Есть надежда его изловить?
На этот раз она все же ответила, после долгой паузы, странным, сдавленным голосом:
– Я уже не пытаюсь его изловить.
Необходимость спешить с отъездом отпала сама собой, поскольку уже было ясно, что мы окончательно опоздали на встречу с Уолтером. Напряжение сменилось приятной расслабленностью; я плотнее завернулся в плед, спасаясь от предательски прохладного сирокко, и задремал. Мне приснился сон. В этом сне была ночь. Наша гондола торопливо скользила по глади лагуны, мы пытались успеть на вокзал к поезду Уолтера. Вокруг было темно, так темно, что я различал только бледное зарево огней Венеции прямо по курсу и слышал лишь плеск воды под веслом. Внезапно я перестал грести и огляделся по сторонам. Сиденье у меня за спиной, кажется, пустовало. Я воскликнул: «Анджела!»
Она не ответила. Мне стало страшно.
«Марио! – закричал я. – Где синьора? Мы забыли ее на острове! Надо вернуться за ней! Сейчас же!»
Гондольер