он блин откусил, – сказал кто-то из гостей, – потом сердце и прихватило у него…
Вот тут-то в голове у меня и щёлкнуло.
– Подавился! – аж вскрикнул я. – Он подавился! Ложку дайте!
Открыв больному рот и прижав ему язык, я все же разглядел край куска блина.
Прием Геймлиха мне приходилось делать только на манекене в училище.
– Помогите мне! «Приподнимите его!» – сказал я родственникам.
Встав сзади больного и обхватив его под мышками, я прижал кулак к его эпигастрию. Второй рукой схватился за кулак.
– Р-раз! – дёрнул я Валентина Акимовича на себя, одновременно надавливая ему на эпигастрий под ребра и сжимая его грудную клетку.
Под правой рукой я почувствовал предательский щелчок. Глухой щелчок ломающегося ребра.
– Пх-ххаа-а!!! Кхм-м-м… – Валентин Акимович выплюнул блин и тут же сделал шумный вдох:
–Ыхы-ыыыы…
Следующие вдохи были уже менее шумными.
– Ы-ыы (вдох) … Хы-ыы (выдох) … Ы-ыы… Хы-ыы – дышал, сидя на полу Валентин Акимович.
Я смотрел на него, ожидая, когда же он пожалуется на боль в грудной клетке из-за сломанного ребра, но первое, что он сказал, когда отдышался, было:
– Я же говорил, что самогонки надо было… Чуть не сдох от твоих блинов!
Тёща тут же достала заветную бутылку.…
Сломанное ребро болело у него около месяца, а жители деревни, встречая меня, Валентина Акимовича или бабку Мудрую, шутили: «Вот так, тёщины блины за бутылку самогона зятю ребра переломали!»
Дед Костя
Ночной звонок, разбудивший меня, не сулил ничего хорошего.
Я, с сожалением отпуская свой сон, потянулся за трубкой телефона. Сердце начало бешено колотиться, в виски привычно ударила боль.
«Что-то случилось». И это «что-то» не может обойтись без меня.
Даже если просто ошиблись номером, то я все равно уже не усну, ну а если же случилось что-то страшное, и это «что-то» не может обойтись без моего участия, то я не то что не усну, я вообще сейчас вылезу из теплой постели и куда-то пойду.
Всё оказалось гораздо хуже, чем я предполагал. Звонила Дарья Петровна – фельдшер из многострадального отделения Ильича.
– Дмитрий Леонидович! – услышал я в телефонной трубке её взволнованный голос. – Деда Костю парализовало.
– Когда? – спросил я.
– Примерно час назад. Я от них звоню. Приезжайте, пожалуйста, скорее.
– Понял, ждите.
Вызвал водителя, взял свою «вызовную» сумку и поехал.
…
Война.
Когда она началась, Косте было двадцать лет и был он обычным деревенским парнем. Его, как и миллионы других парней, призвали защищать Родину. Косте повезло больше чем другим – он вернулся живым, пройдя всю войну до Берлина. Женился, работал кузнецом на отделении в родном колхозе. Дом, семья, хозяйство, постоянные заботы и хлопоты. На пенсию вышел в 1980 году, и вот она старость. Жена умерла несколько лет назад, дети разъехались. Чтоб совсем