что представление отменяется. И отворачиваются, продолжая свои беседы. Кирилл расслабляется и тихо ругается сквозь зубы.
Папа подзывает ведущего и что-то ему говорит. Тот возвращается на свое место и произносит заключительные слова, давая всем понять, что поминки подошли к концу. Гости потихоньку начинают расходиться. Вижу, как тетя Оля с мрачным лицом подходит к дочери и тянет ее за руку к выходу. Та даже не сопротивляется. Людей в зале почти не остается, и я решаю, что можно ехать домой. Но сначала иду к родителям попрощаться. Папа вопросительно смотрит на меня и интересуется:
– Ты как?
Пожимаю плечами:
– Все нормально, не переживай. Сам знаешь, меня такие вещи не задевают.
– Я поговорю с ней, – хмурится он. – Долго терпел, но это уже за гранью.
– Как хочешь. Вряд ли она способна услышать голос разума.
В этот момент рядом с нами останавливается полноватая женщина лет тридцати. И смущённо поглядывая на отца, говорит:
– Большое вам спасибо, что взяли на себя все заботы. И вообще за Юру! Я его двоюродная сестра, Надя, – под строгим взглядом отца она тушуется еще сильнее и представляется официально: – Надежда Кравцова.
– Рад знакомству. Хорошо, что пришли, – вежливо говорит папа. – У Юры еще кто-нибудь остался?
– Только я. Отец с матерью умерли несколько лет назад. А родители Юры погибли уже давно. Сгорели вместе с домом, устроили пожар по пьяни. Из-за их образа жизни мои с ними и не общались. Мать Юры была сестрой моего отца, – поясняет женщина и вздыхает.
– Это понятно, – соглашается папа. И все же не выдерживает: – А Юру они почему вычеркнули из своей жизни? Он-то не пил.
Собеседница краснеет и отводит глаза. И отвечает:
– Ну вы же понимаете, у всех свои проблемы. Мама много болела. Жили мы всегда тяжело…
– Ясно, – кивает папа, разом утрачивая желание что-либо еще выяснять. Все и так понятно. Если бы хотели помочь родной душе, вряд ли бы им что-то помешало. Хотя бы в гости на праздники приглашать. Или навещать в детдоме. Так что, о чем тут говорить? Все уже взрослые и сами понимают, что делают. И ответственность за свои решения тоже сами несут. – Всего хорошего, – сухо бросает отец. А женщина мнется и вдруг спрашивает:
– Я получаюсь единственная наследница Юры. У него ведь остались квартира и машина… Может, у вас есть запасные ключи?
Чувствую, как папу охватывает ярость. Он цедит ледяным тоном:
– Квартира и машина у Юры служебные. Я сам их для него выбивал. И все это теперь вернется государству. Так что вам не стоит на них рассчитывать.
На лице женщины проступает неподдельное огорчение. Она хочет еще что-то спросить. Но папа раздраженно дергает головой и уходит. Сестра Юры хмуро смотрит ему в след. А я интересуюсь:
– Вы живете в этом городе?
Она удивленно переводит на меня глаза и автоматически отвечает:
– Нет, не в городе. В пригороде.