очень люблю листки, которые Гримм присылает мне: пусть по-прежнему продолжает и дает полную свободу перу своему. Я очень довольна, что характер его соответствует вашему описанию: это придает не мало значения его суждениям о книгах и делах, и я буду читать его с большим удовольствием», – писала Екатерина II 17 мая 1765 года в письме госпоже Жоффрен (Сборник. 1. 271; ХХХIII. 1).
Листки «Литературных корреспонденций» Гримм писал с 1753 по 1773 год. Уезжая из Парижа в Россию, владелец издания передал свои полномочия господину Мейстеру, а издание – в полную собственность, с этого времени он не участвует в издании «листков». За двадцать лет он измотался, два издания за месяц – тяжкий труд. Сначала ландграфиня Каролина предложила быть наставником юного наследного принца Гессенского, затем русская императрица предложила ему быть наставником братьев Румянцевых, путешествовать с ними по Европе, узнавать людей, читать интересные книги, а потом обсуждать их в кругу молодых людей, которые тянутся к познаниям. И он согласился. Это его увлекло.
Екатерине II было интересно послушать настойчивого немца, увлеченного французами и желавшего стать французом, который так и остался немцем.
«По отзыву всех современников, Гримм был красив, хорошо сложен, ловок, остроумен. Он пользовался успехом в дамском обществе, от театральных кулис до великосветских будуаров; он был желанным гостем в литературных салонах, где знакомство с немецкою литературою выгодно выделяло его суждение о текущих явлениях литературы французской; его любили и в холостой компании, как остроумного собеседника, нередко мешавшего еще «французский с регенсбургским» (Регенсбург – город, где родился М. Гримм. – В. П.) языком. Он любил музыку и сам недурно играл «на клавесинах», как тогда говорили. Любовь именно к музыке выдвинула его из толпы, сделала «известностью» в Париже – своими писаниями о музыке немец Гримм получил право гражданства во французской литературе» (Екатерина и Гримм // Русская старина. 1893. С. 100).
За несколько месяцев пребывания в Петербурге барон де Гримм успел подружиться чуть ли не со всем императорским двором, все знали его как обходительного, любезного и умного человека. А то, что чуть ли не у всех придворных, с которыми заводила речь Екатерина Алексеевна о бароне, возникало чувство, что он порой преувеличивал те или иные заслуги России и ее придворного круга, говорил откровенную неправду, никого не удивляло, как и то, что он на ходу придумывал подробности не случившегося с ним и его коллегами. Грех, конечно, но все ему прощали немного вранья, уж очень он был любезен и обходителен.
Екатерина II беспокойно жила в этом кругу мелких бытовых интересов, а душа требовала совсем другого. Васильчиков, с которым познакомил ее граф Панин, скучный и занудный человек, нужный ей только в постели, ей безумно надоел. Она тосковала. Сына женила, свадьбу сыграли, молодые живут в довольстве и мире, а почему она должна терзаться и мучиться в одиночестве? Разве можно считать за личную жизнь постоянные указы, приказы, советы,