вопросам внешней и внутренней политики возникали яростные споры, затем любовники мирились, но потом следовали новые взрывы разногласий. С 7 по 21 февраля Екатерина в письмах-записочках Потемкину сообщает о различных мелочах и подробностях быта того времени. Они стали так близки, что после любовных утех касались любых тем, политических, бытовых, положения в стране.
Однажды Потемкин сгоряча напомнил Екатерине о ее непреходящей страсти к мужчинам, о ее бесконечных любовных похождениях. Она оторопела и с удивлением посмотрела на него:
– Что ты говоришь? Ты просто ничего не знаешь об этих так называемых похождениях. Я одиннадцать лет страстно любила Григория Орлова, прощала ему измены, и он любил меня, но вседозволенность ему кружила голову, и он частенько ходил к фрейлинам, любовался ими, а потом… Почти пять лет я любила графа Понятовского, он умница, красавец, а потом предоставила ему возможность стать королем Польским. Но ты совсем ничего не знаешь о наших отношениях с моим мужем Петром III? Чтобы отбить у тебя охоту попрекать меня любовниками, ты послушай мою печальную историю. Императрица Елизавета устроила все пышно, вокруг нас крутились самые известные имена, накануне свадьбы я собрала своих юных фрейлин и спросила о том, что мне делать с князем в постели, поговорили мы о разнице полов, но практически никаких советов не услышала. Мама, принцесса Иоганна Цербстская, тоже что-то невразумительное говорила о разнице полов, велела быть послушной мужу, что он скажет, то и делать.
И вот торжественно нас переодели, уложили в постель. Императрица, графиня Румянцева, камер-фрау и фрейлины, сделав свое дело, разошлись.
Два часа я лежала в роскошно убранной спальне на двуспальной кровати. Все покинули меня. Я не знала, чего от меня ждут. Думала, может, мне надобно встать или, может, оставаться в постели? Петр исчез в своей комнате. Наконец мадам Краузе, моя новая фрейлина, вошла и очень весело сообщила, что великий князь ждет ужина, который скоро будет подан. Потом пришел великий князь после ужина и начал рассказывать, как порадуется слуга, обнаружив нас в постели вместе. Других намерений у него просто не было. Ни поцелуев, ничего другого, я повернулась на бок и уснула. Он иногда ложился в нашу постель, но тоже ничего не происходило. Оказалось, что доктора, которые его осматривали, говорили императрице, что Петр еще не готов жениться, ему еще надо подрасти, но императрица была непреклонна, ведь ему уже было восемнадцать лет, а мне шестнадцать, вполне подходящий для женитьбы возраст. На первых порах за нами не следили, но потом, когда императрица узнала, что я не беременна, за нами установили жесточайший контроль, убрали у великого князя и у меня наших любимых друзей, с которыми играли в различные игры, потом прислали ко мне в качестве обер-гофмейстерины мадам Чоглокову, вышедшую замуж по любви, родившую детей – словом, примерную женщину, которая бы следила за нами и удерживала от излишних забот, направляя наши мысли только на рождение наследника. Порой императрица Елизавета