мой сценический образ, мы иногда себе это позволяем, чтобы напустить больше загадочности, да и запоминаемся легче.
– Давай попьём чаю! Я вот и пряники, конфеты купил. И на столе появился самовар, торт, конфеты.
Помимо ирисок «Тузик» и «Буратино», Вадим поставил на стол конфетчицу, с трюфелями «осенний вальс», в виде большой капли и завернутые в блестящую обёртку желтого цвета. Потом он принёс набор конфет «Песни Кольцова» с изображением доброго молодца и девушки на коробке конфет, и совсем уж элитные конфеты «Столичные» в красной обёртке, и с начинкой, покрытые шоколадом.
– Зачем столько? – удивилась Нина.
– Возьмёте с собой, угостите детей!
– Спасибо! – смущённо улыбнулась Нина. – Откуда ты знаешь моё семейное положение?
– Света мне рассказала немного о тебе. Да ты не огорчайся, это никак не повлияет на моё отношение к тебе. Сейчас мы попьём чаю и продолжим разговор. Ты кое – что узнаешь обо мне. У меня к тебе серьёзное предложение. Но это чуть позже.
– Неужели предложит руку и сердце? – испугалась Нина.
Потом Вадим принёс бутылку французского сухого красного вина. Поставил на стол. Разлил в красивые фужеры.
– Давай выпьем, Нина. Я произношу этот тост за Вас… тебя, самое прекрасное создание на земле, сотворенное Богом…
Нина, не дожидаясь, когда Вадим договорит, залпом выпила вино, смачно крякнув от удовольствия, и поставила пустой фужер на стол.
Вадим рассмеялся. Он понимал, что девушка комплектует и нервничает:
– А давайте ещё, – улыбнулся он и налил в фужер вина.
Выпили. Сладкая истома разлилась по телу девушки, лицо покраснело, щёки налились румянцем. Ей стало хорошо и легко, улетучилась скованность и страх.
– А пусть говорит, что хочет. Мне всё равно, лишь бы не насиловал, – подумала Нина, – и Светки нет долго…
Нина на всякий случай присмотрела тяжёлый утюг, чтобы защититься, если что…
– Пока мы пьём чай, – привёл её в чувство Вадим, – ты расскажи мне о себе, о своей жизни…
– О жизни, – задумчиво протянула Нина.
***
Память уносила её в прошлое, дальнее, кажется, совсем забытое прошлое. И на волнах Нинкиной памяти маячил бумажный кораблик её детства, который она пускала по весенним ручьям с мальчишками своего двора. Они бегали босиком по лужам, поднимая фонтаны брызг, которые тоже превращались в радугу её детства, как одно из лучших воспоминаний.
Мальчишки уважали и даже побаивались Нинку и за косички никто не дёргал. Только один мальчишка осмелился поцеловать её в щёку в школьной раздевалке, но это было потом. Жизнь, как будто изначально готовила её к трудностям. Она лучше всех прыгала, лазила через забор, играла в салки, ныряла и плавала, ловко управлялась с коровами и доила, и ещё с удовольствием рыбачила, и никто не смел, нарушать её охоту. Так говорила она, когда шла на рыбалку.