в Польше,
чик-чирик Арбат и Мцхета.
Три аккорда, и не больше.
Много это? Мало это?
В небеса по бездорожью,
беззащитные, как в тире.
Три аккорда, и не больше,
в лучшем случае – четыре.
Дембельский альбом-1
1.
Звёздное небо, как пристань…
Пристально в небо вглядись:
двадцатилетним танкистам
по сердцу, по фигу жизнь.
Из Забайкалья степного
на небеса: – Шагом марш!
На четвертинку ржаного
ваксы погуще намажь.
Встретились. Поговорили.
Лайф обсудили и лав.
Траками небо взрыхлили,
ангелов перепугав.
Встретимся снова? Вестимо.
Выпьем по чарке? Авось.
Сириус. Маршал Устинов.
Цвет бронетанковых войск.
2.
В долг возьми щепотку соли
у земли…
Выйдет толк – не бойся боли —
посоли
рану, память, время – зубы
сжав – терпи.
Сопки – белые тулупы
по степи.
На трансмиссии от вьюги, —
чем не Крым! —
обмороженные руки,
едкий дым.
Поражение? Победа?
На века.
И жарки – флажки на «деда»
и зека.
3.
О чём?.. О чём угодно:
о жизни, о судьбе…
Дотошно и подробно
я расскажу тебе:
о доблестях степного
и вшивого ЗаБВО,
где замерзало слово,
хоть ты руби его,
о подвигах салаги,
о славе дембелей,
о жареной салаке,
что твой вонючий клей.
Сын слушает, не слыша
и смотрит сквозь меня.
А на экране мышья
от жизни беготня.
4.
проверяла на вшивость меня
забайкальская вошь бельевая
ни воды не боясь ни огня
обло чудище только не лайя
но стозевно как пьяный старлей
не от водки от крови хмелея
чудо-юдо своих пожалей
нет ни эллина ни иудея
Пинску
Чужой – но только не деревьям,
всё понимающим без слов,
не пуху тополей, не перьям
порозовевших облаков,
не бронекатеру у Пины,
не танцплощадке на замке,
не выпитой до половины
бутылке вермута в руке…
Иду неузнанный, вдыхая
неповторимый аромат
давно потерянного рая,
напоминающего ад.
«Не валерьянка, но валокордин…»
Не валерьянка, но валокордин.
На треть стакана тридцать капель. Знаем.
И то, что утряслось – разбередим
и то, что устаканилось – взболтаем.
Поможет ли? Бог весть. Не навредит.
Боль лижет руки и хвостом виляет.
И бабушка моя с небес глядит.
И бабушка твоя с небес кивает.
Сыну
Я