А всё от того что ты настоял гранат побольше взять. Как выбираться будем?
– Николай, ты сказал – косморазведчика? – Спросила Кэтрин, но на вопрос никто не ответил.
– Косморазведчик… – словно что-то вспоминая почти по слогам, произнёс Николай. – Да! Экипаж. Надо спасти экипаж и успеть погрузиться до прибытия генерала.
– Как? Мы в бункере! – Сказал Шульц.
– Да и боезапас у нас минимален, – добавил Степанов.
– Из бункера есть выход в Подземный город. – Тихо произнесла Кэтрин.
Мужчины разом замолкли и одновременно посмотрели на Кэтрин.
– Подземный город? – переспросил Степанов.
– Косморазведчик? – переспросила Кэтрин. – Информация за информацию.
***
– Пап! – Катя бросилась на шею отцу, который стоял возле входа в операционную в белом халате, накинутом на плечи, нервно сжимая и разжимая пальцы рук, и разрыдалась.
– Катя! – Профессор обнял плачущую дочь, – успокойся. Слезами горю не поможешь.
– Как он там? – едва сдерживаясь спросила она.
– Идет операция. Пока ничего не известно. Но это лучший специалист. Поверь мне, я знаю.
Отец говорил спокойным и уверенным тоном, что подействовало на Катю, и она немного успокоилась.
– Расскажи, что случилось. Только по порядку. – Проводив дочь до кресла, и усадив в него, спросил профессор.
– Мы прилетели. Нас встретили. Оказалось это подстава… – скороговоркой выпалила Катерина.
– Катя! – Возмущённо осуждающе произнёс он.
– Прости, пап. Это подстроено.
– Кем?
– Помнишь, за мной в институте ухаживал Коля Любич?
– Не припомню…
– Ну, белобрысый такой. Они с моим Николаем чуть не подрались. Ну, на первом курсе. Ну…
– А! Да, помню. Его отчислили, кажется…
– Да. Его за наркотики посадили. Половину твоей лаборатории тогда разнесли. Тебя тогда раз двадцать вы полицию, ой, то есть тогда ещё милицию вызывали.
– Точно. Вспомнил. Это он? – Катерина даже не заметила, как поменялись оттенки тембра голоса у отца.
– Да. Оказывается, он месяц назад сбежал, убив кого-то. И тут нападает на Николая. Следователь сказал, что возможно он мстит. Я боюсь.
– Ничего не бойся. Я рядом. – И отец, обняв Катерину сильно и при этом нежно, погрузился в свои мысли. – Может тебя на дачу поселить?
Профессор каким-то невообразимым способом научился вести разговоры, параллельно с мыслительным процессом на другую тему, не теряя и не перемешивая нити этих процессов. Единственно то, что фразы становились более обтекаемыми и обобщёнными.
– Нет, я лучше в городе буду. Тут людей больше, безопасней. – Услышал он ответ Катерины, а сам думал уже Николае Любиче.
Профессор, конечно, помнил об этом, падающем хорошие надежды студенте. – Кто может знать? Разве что, Господь Бог. Не окажись он в тюрьме, каких высот смог бы добиться? – Сожалел в уме профессор, одновременно отвечая, дочери:
– Так-то оно так. Но это иллюзия безопасности. Людей конечно больше,