ближе, маленький негодник. Ты должен научиться отвечать за свои проступки, – в голосе отдалённо громыхнул гром. – Должен? Отвечай! Господин Ланге пожаловался, что не может найти кота.
Оцепеневший Курт исподлобья следил за рукой, усыпанной веснушками, поросшей бесцветными волосами, безотчётно ползущей к едва обозначившейся груди Греты под пелериной платья. Он знал, что в такие моменты бог занят более важными делами в других местах, а больше её никто не спасёт от бесчестья, а его – от порки.
Судьба в толстом велюровом халате с шалевым, отстроченным ромбами воротником медленно подняла колокольчик. Подержала раздумывая, а после легонько потрясла. Стены коридоров разнесли позорную весть по дому. Мелодичный звон вырвался в приоткрытое окно и достиг заросшего диким волосом уха кучера Вальтера. Тот крякнул и глубже спрятал мякоть глаз под кустистыми бровями. Его широкая спина растворилась в тёмном проёме конюшни в направлении упряжи.
Осуждённый испытал такое облегчение, будто долго терпел нужду и наконец помочился. Никакая порка не сравнится с пыткой под чугунным пресс-папье барона. Мальчик щёлкнул каблуками, вскинул руку в приветствии. По коридорам к выходу шёл неторопливо, пальцем вытянутой руки считая панели обивки. Уже знал, что старый Вальтер побьёт для отмазки слегка. Только один раз вытянет с плеча, чтоб герр Отто не заподозрил, а не то и места лишится.
Во дворе свернул к хозяйским постройкам. Испуганной, случайно перелетевшей изгородь пеструшке так поддал, что та, отчаянно кудахча, взлетела метра на полтора. В мелких окошках домика прислуги задёргались занавески.
Криво ухмыльнулся и, чтобы оттянуть унижение, резко свернул на дубовую аллею к реке. Солнечные лучи сеялись сквозь листву, покрывая всё вокруг пятнами света. Здесь лето было как лето. Жаркое, хмельное от неугомонного щебета в густых шевелюрах крон. Юркие птицы перебегали дорогу прямо под ногами. Губы непроизвольно растягивались в улыбку от такой беспечности. Курт не мог надышаться свободой. «Вот подохнет герр Отто, и всё имение станет таким же, как эта аллея».
Почувствовав острый запах аира и прибрежных трав, помчался к реке. На ходу скинул рубашку, майку, шорты и голышом, не глядя куда, нырнул. Вода цвета грязного стекла вытолкнула тощее тело на поверхность. Он считал облака, искал похожие на людей и нелюдей, пока через километра полтора ниже по течению не вспомнил про Вальтера. Выбрался на берег и медленно побрёл назад. В кустах бузины неподалёку кто-то ахнул и всё стихло. Курт плевать хотел на очевидцев. Голым прошёл бы и перед кирхой. Всё равно Тот занят и не заметит. А люди ничего не значат.
Конюх пихнул рукояткой плети в сумрак амбара, к перевязи. Молча раздевшись, парень перекинул руки через бревно и повис на них в ожидании первого удара. Удара не последовало.
Мужик пытался справиться с охватившей его жалостью при виде выступивших рёбер под тонкой