из прихоти. Архаики странные существа, сказал Энстон, будь готов ко всему… возможно, не точно, не теми же словами. Сейчас Лотос жалел, что товарищ не пожелал быть откровенным – а ему явно было что порассказать…
Сантариал впечатлил гиганта с самого начала. Помимо прочего Лотос восхищался удивительным свойством его характера – не отступать ни при каких обстоятельствах. Но всему в этом мире был положен предел, и голос разума был обязан прозвучать в голове архаика, предупреждая о последствиях этой вздорной затеи. Ведь он намеревался играть в открытую и ждал того же от Лотоса. Все архаики ненавидели фальшь, да и для гигантов слово «честь» не было пустым звуком…
Пока Лотос предавался этим невесёлым раздумьям, Сантариал исчез.
Это послужило сигналом.
Фаэтон медленно тронулся с места и, ласково шурша, покатил по песку. Лотос положил самострел на колени и стал вглядываться в лесную чащу. Если уж идти, то до конца. Кроме того, он избегал смотреть на Нандоло. Гигант почти кожей ощущал его недовольство и какое-то напряжение, природу которого распознать было трудно…
Лунный луч выхватил из темноты серебристые волосы Сантариала. Лотос мгновенно вскинул самострел, прицелился и выстрелил – у него в мыслях не было жульничать. Нандоло одобрительно крякнул.
– Извини, там была ямка. Сбил тебе прицел.
– Да? – рассеянно поинтересовался гигант; он не отвёл взгляда и продолжал таращиться во тьму до боли в глазах. – Я так не думаю.
Нандоло сбавил ход; какое-то время они еле ползли, потом совсем встали. Лотос так и держал самострел наготове, нацелив его между деревьями и, должно быть, являл собой застывшую картину из тех, что разыгрывает знать в светских салонах. Потому что Сантариал, если он там и был, не проявлял признаков жизни. «Неужели задел?» – подумал Лотос.
– Почти, – послышалось у него за спиной.
Лотос быстро развернулся, продырявив куст на обочине. Когда отзвучало эхо выстрела, воцарилась такая тишина, что, казалось, все звуки потонули в чернильной темноте вокруг. Сначала Лотос никак не мог взять в толк, отчего… потом сообразил: песок уже не шуршал под колёсами.
– И почему мы остановились? – поинтересовался он.
Нандоло обернулся к нему. В свете огоньков приборной доски, в мятущихся тенях от кустов гиганту на секунду показалось, что лицо архаика приняло виноватое выражение. Впрочем, Лотос не позволил себе обольщаться.
– Ну да, я в курсе, что промазал дважды, – фыркнул он и внезапно, без всякого перехода, выскочил из фаэтона и скрылся в чаще.
Лотос нёсся вперед, а его умозаключения, сомнения и страхи остались далеко позади. Взяв на вооружение первобытные инстинкты, гигант получил шанс не переломать конечности в незнакомом лесу; кроме того, инстинкты вели его к цели, заставляли радоваться этой свирепой гонке, преследованию, которое в других обстоятельствах ужаснуло бы его и заставило бежать от себя самого. Потому что его сородичи веками выходили из полудикого