любви, понимания и поддержки, а если муж не обучен матерью своей любить, тяжело жене той приходится. И, только когда он имеет душу светлую и чистую, он может приобрести сие, когда жена терпеливо будет помогать ему, а он будет идти навстречу ей в стремлении своем.
Также и дочки такой матери не имели в сердце огня Ладиного [30], который все ладит и семью согревает. И не умели тогда любить они, ибо когда мужчина в ночь священную впервые занимается любовью с ней, в первый раз чувствует суть ее женскую. И в сути этой есть силы от каждой нашей Богини, как благодать ясная. И чувствует муж, настоящая ли она приняла его, и отдалась ли ему до последней капли души своей. Но женщины сии, не зная от матери любви, не знают и как приклонить сердце мужское к себе. И задействуют тогда магию всякую черную, чтобы вместо того чтоб сердцем любить мужчину и принимать его, причаровывают его, чтоб он не чувствовал пустоты души их.
Но недолго такая женщина живет счастливо, ибо отворачивались от нее Богини все. Лишь Карна кружит вокруг, темными крыльями махая над головой такой женщины, ибо нельзя делать несправедливость и принуждение над душой человеческой. Но бывает и так, что мать любовь свою отдает, а дочки или сыновья поступки делают недостойные, тогда причину следует в другом искать.
Поэтому нелегко дается разговор сей Матушке Ладе. Но вынуждена она стучаться в сердце мужское, чтобы помочь женщине его и ребенку, еще не рожденному.
Гудела кузница Горданова, ох и устал он. Едва лишь разошлись все, как опять отворились двери. Снег ворвался в старую кузню, у дверей стояла молодая русая женщина в длинном белом простом платье, держа в руках золотое яблоко.
«Доброй вечер, Гордане», – мило улыбнулась она, ее длинная коса спала с плеча за спину.
Он слегка вздрогнул, подумал, что это кто-то что-то забыл и вернулся, поэтому и не очень оглядывался. Огонь начал безумно разгораться и как-то очень необычно полыхать.
«Добрый вечер», – ответил Гордан, начиная понимать, что эта женщина существо скорее из Мира Потустороннего, чем из этого.
«Можно ли побеседовать с тобой, мастер кузнец?» – нежно спросила она. Гордан увидел, что она стояла босая, и там, где были ее ступни, прорастала зеленая трава и снежно-белые цветы.
«Боги всемогущие! Это же Матушка Лада ко мне пришла!» – вырвалось у Гордана. Та же только улыбнулась. Он снял с гвоздика свой тулуп, вывернул его и постелил на лавку. «Садитесь, Матушка, садитесь», – засуетился он, вытирая натруженными руками мокрое чело.
Лада села и показала рукой ему, чтобы тот присел рядом. Гордану было ужасно не по себе осознавать, что сама Лада, Великая Богиня, которая родила всех Богов Вырия, возле него, смертного, в грязной кузнице.
«Не волнуйся, – уже серьезнее обратилась Лада, – я пришла побеседовать о Цвитане. Ты должен знать, что она чувствует, почему так ведет себя».
«Слушаю, Матушка», – с почтением, как родной сын, ответил Гордан.
Лада коснулась рукой его руки и посмотрела ему в глаза. Гордана охватило мягкое ощущение любви, с каждым