было неожиданно и потому начало злить. Девушки переглянулись в поисках ответа на вопрос, что это всё могло бы означать, но тут их окликнул Жофрей. Оказывается, он успел достал из своего летнего погреба флягу с прохладным молоком и теперь решил предложить своим гостьям это нехитрое угощение, да ещё и только что подогретый кусок хлеба. Только теперь девушки признались себе, что успели очень проголодаться, потому всё-таки согласились вернуться ко столу. Так время потекло быстрее, и задержка Бранта утратила свои драматические краски.
Когда он, наконец-то, появился на пороге дома, Жофрей и ему махнул рукой на стол, а сам отправился запрягать коня для своего молодого друга. Брант благодарно кивнул и присоединился к девушкам, а те, уже насытившиеся, стали с великим пристрастием рассматривать его. Оказывается, он полностью переоделся во всё чистое, рубашка стала ещё белоснежнее. Скромный по покрою, но не по качеству ткани коричневый камзол сидел на нём как влитой, что наводило на мысль, что вещь сшита на заказ. Сменилась и маска. Эта была добротнее, плотнее и больше закрывала лицо. Крепкая тонкая лента сходилась ободом на затылке безо всякий узлов! Поняв это, Диана вслух изумилась:
– Я не вижу, чтобы лента вашей маски где-то завязывалась! Из чего же она сделана?!
– Это особый тянущийся материал, – улыбнулся Брант.
– Господин Брант, – вдруг обратилась к нему Жанна, – Вы должны понимать, что папа потребует, чтобы вы сняли маску…
– Если таково будет его условие, я его выполню, но думаю после этого он потребует, чтобы я больше никогда не снимал её, – Брант произнёс это спокойно, вкрадчиво, и тут же встал из-за стола, – Я готов следовать за вами, сударыни.
Его лекарская сумка из отменно выделанной кожи уже была перекинута через плечо. Девушки переглянулись. Диане очень хотелось ещё хоть одним глазом взглянуть на Андре, но в этот раз сестра её не поняла. В своих мыслях Жанна уже была дома, перед лицом отца, уже начала с ним непростой разговор. Поняв это, Диана решилась-таки на отчаянный шаг:
– А давайте я здесь подожду! Может быть, Жофрею надо будет отлучиться. Так я и подменю его, присмотрю за раненным.
Выпалила это и затаилась. Как же страшно было получить отказ! Её поняли все, но каждый сделал свой вывод. И если в лицах Жанны и Жофрея уже можно было различить признаки согласия, то Брант остался непроницаем, и именно он разрушил очарование почти сбывшейся мечты:
– Жофрей справится сам. Уверен, мадемуазель, граф де Розаэль не одобрит ваше бдение около постели незнакомого мужчины. Во всех отношениях будет лучше, если вы вернётесь домой вместе с нами.
Сказал, как отрезал. Взгляд Дианы метнулся в Жофрею. Но и он теперь стал серьёзен:
– Да, дочка, Брант прав. Нечего тебе здесь делать.
Оборачиваться к сестре Диана уже не стала. На длинных ресницах юной влюблённой графини уже заблестели слёзы обиды и досады, но она быстро совладала с этой своей слабостью, легко взлетела в седло и стегнула коня. Да, она и сама найдёт дорогу, без этих таких правильных взрослых.
Жанна