не успел Нимрод ответить, как женщина, которая уже прошла по дорожке и остановилась в шаге от двери, заворковала:
– Он просто прелесть!
Кэл хотел извиниться и закрыть дверь, но Нимрод потянулся к ней руками, издавая хорошо отрепетированное гуканье.
– О… – выдохнула женщина. – Деточка!
И выхватила Нимрода из рук Кэла, прежде чем он успел ее остановить.
Кэл заметил, как заблестели глаза Нимрода, когда он прижался к пышной груди женщины.
– А где его мать? – спросила соседка.
– Она вот-вот вернется, – ответил Кэл, пытаясь оторвать Нимрода от его сокровища.
Тот отрываться не желал. Он сиял от счастья в объятиях женщины, его пухлые пальчики шарили по ее груди. Как только Кэл дотронулся до него, он принялся хныкать.
Соседка успокаивала его, прижимая все сильнее, и Нимрод принялся играть с ее сосками, проступавшими под тонкой тканью блузки.
– Прошу извинить нас, – произнес Кэл, разжимая кулачки Нимрода и забирая ребенка от ее груди, пока тот не начал ее сосать.
– Не стоит оставлять его одного, – женщина рассеянно дотронулась до своей груди там, где ее ласкал Нимрод.
Кэл поблагодарил ее за участие.
– Пока-пока, крошка! – попрощалась она с дитятей.
Нимрод послал ей воздушный поцелуй, и краска смущения залила лицо соседки. Она пошла обратно к калитке, и улыбка, предназначавшаяся ребенку, сошла с ее губ.
– Ну что за идиотизм!
Нимрод ничуть не раскаивался. Он стоял в коридоре, где его опустили на пол, и с вызовом смотрел на Кэла.
– Где остальные? – спросил Кэл.
– Ушли, – ответил Нимрод. – И мы тоже пойдем.
Он уже говорил вполне уверенно. И ходил тоже. Младенец заковылял к парадной двери и потянулся к ручке.
– Мне тут до смерти надоело, – сообщил он. – Слишком много плохих новостей.
Однако его пальцы на пару дюймов не дотягивались до ручки, и после нескольких безуспешных попыток открыть дверь он заколотил по ней кулаками.
– Я хочу все посмотреть, – заявил он.
– Ладно, – согласился Кэл. – Только придержи язык.
– Вынеси меня на улицу!
Это был крик отчаяния. Нет ничего страшного в том, чтобы совершить с ребенком небольшой тур по окрестностям, решил Кэл. Идея вынести волшебное существо на улицу, на всеобщее обозрение, доставила ему некое извращенное удовольствие. Еще большее удовольствие он ощутил от сознания того, что потешавшийся над ним ребенок будет полностью зависеть от него.
Однако его злость на Нимрода быстро испарялась, поскольку речь младенца делалась все более витиеватой. Очень скоро они увлеклись беседой, не обращая внимания на взгляды, которыми их провожали.
– Они оставили меня одного! – возмущался Нимрод. – Сказали, чтобы я сам о себе позаботился, – он взмахнул крошечной ладошкой. – Каково? Я тебя спрашиваю: каково?
– Объясни для начала, почему ты так выглядишь? – произнес Кэл.
– В свое время