их лиц – виноватое у Ремоля и растерянное у Фамоля. Они тоже было побежали к нему и тоже замедлили шаги, не найдя радости на его лице.
– Ничего? – спросил Ламоль у братьев, и покачал головой в ответ на их вопрос.
– Старик Мольский милостиво согласился выделить нам один маленький домик, но разве мы все разместимся там? А что у вас? Что сказал старый Молиус Моллер?
– Ээээ… – промямлил Ремоль. Потом он вздохнул и посмотрел старшему брату в глаза. – Я виноват перед тобой, брат. Ты предупреждал меня, чтобы я вел себя скромнее…
– Что? – холодея от ужаса, спросил Ламоль.
– Я, наверное, действительно, слишком сильно надавил на старика. Да что там говорить. Я грубо, бесцеремонно требовал… И он прогнал меня. Меня, Ремоля бе Молля прогнал старик Моллер, – слезы стыда и негодования выступили на глазах Ремоля.
– Как ты мог?! До гордости ли нам теперь! Как ты не понимаешь – мы больше не славные бе Молли из пианино! У нас не осталось ничего! А теперь даже и друга! – в отчаянье вскричал Ламоль. – Ну а что у тебя? – спросил он младшего брата.
– Я так ничего и не понял, – все с тем же растерянным выражением лица ответил Фамоль. – Когда я прилетел в комод, там была вечеринка. Они все, даже старик Эм без конца хохотали, а глаза у них круглые и стеклянные. И когда ты с ними разговариваешь, кажется, что за твоей спиной кто-то стоит, потому что они смотрят сквозь тебя. Я пытался рассказать им, что с нами случилось. Я просил у них помощи. Но эти странные Молескины только смеялись, как будто я говорил что-то очень смешное. Впрочем, они были очень дружелюбны и даже дали мне еды. – Фамоль кивнул на небольшой тюк, который лежал неподалеку.
Ламоль подошел к свертку, понюхал волокна, откусил, немного пожевал и выплюнул.
– Тьфу, конопля. Значит, правду про них говорили… Да, с этими Молескиными связываться нельзя…
Воцарилось унылое молчание. Братья переглядывались, но никто не знал, что говорить или делать дальше.
– Принц Ламоль! – вдруг услышали они, и перед братьями предстал один из стражников. – Эээ, принцы. Там это… пришли к вам.
– Кто? – удивлению Ламоля не было границ. Кому могло быть дело до нищих изгнанников?
Вместо ответа стражник посторонился, пропуская вперед очень энергичного старичка. Его сопровождала скромная, милая бабочка в простом сереньком платье.
– Молодые принцы, я Мольк Моляшкин – глава союза Моляшкиных и Молишкиных, а это моя внучка – Молька. Вести разносятся быстро. Все только и говорят о том, что произошло с вами сегодня утром.
Принц Ламоль почувствовал, что краснеет. Он мог вынести предательство Мольских, но сочувствие Моляшкиных – это было выше его сил.
– Спасибо вам за то, что вы прилетели лично выразить нам свои соболезнования, – быстро сказал Ламоль, – но у нас все в порядке. Мы как-нибудь справимся.
– Так и я о том же, – подмигнул Мольк Моляшкин. – весь вопрос только в том, как?
Ламоль