старый бе Молль.
– Отец, вас увидят! Вы навлечете опасность на всех остальных!
– Я должен прятаться от великанов, которых презираю всей душой?! Они разрушили мой дом, пересыпали солью каждый клочок моей земли, отравили даже воздух, которым я дышал! Я их ненавижу!
Внезапно отец Ламоля вскочил на ноги и взлетел. Ламоль пытался остановить его, но не успел. Из щелки ящика он с ужасом наблюдал, как его отец подлетел к самому лицу великана и словно сумасшедший, сжав кулаки, закричал:
– Убийцы! Изверги! Кроопийцы! Душегубы! Варвары! Я вас ненавижу!
Огромный отросток отделился от ствола великана и направился к Симолю бе Молю с явной целью – прихлопнуть его. Мимо!
– Отец! – крикнул Ламоль. Он уже почти взлетел, когда кто-то кинулся ему на плечи и остановил его.
– Злодеи! Мерзавцы! Что, не можешь поймать?! – вился Симоль бе Моль у самых глаз великана. Теперь уже два огромных отростка устремились к старику бе Моллю. Словно две огромные скалы столкнулись они друг с другом, сотрясая воздух и издав громоподобный лязг. Симоль бе Молль был невредим. Казалось, он потерял рассудок и упивался своей силой и неуловимостью. Он продолжал ругать великана самыми последними словами, а между тем следующий удар гигантского отростка задел его, и Симоль, закрутившись на месте и потеряв равновесие, упал на пол. Ламоль не в силах смотреть на то, что последует дальше, закрыл глаза.
– Все кончено, – услышал он шепот у себя над ухом.
Ламоль обернулся и увидел, что его держит Мольк Моляшкин, а за ним толпится несколько любопытных молей.
– Героическая смерть, но совершенно бессмысленная, – сказал Мольк, глядя на то, что некогда было Симолем бе Моллем.
– Мой отец был благороднейшим и храбрейшим предводителем клана, – сказал Ламоль, чувствуя, как у его глаз закипают слезы. – Я надеюсь, вы почтите его память как должно.
С этими словами Ламоль отправился к Молетте, ибо негоже, чтобы жена нового предводителя узнала новость последней.
На поминальной тризне собрались все бе Молли и очень много Моляшкиных и Молишкиных. Бе Молли выглядели растерянными и бледными, многие из них плакали. Моляшкины и Молишкины были вежливо молчаливы и в меру любопытны. Наверное, поэтому на поминальном обеде не было произнесено ни одной из тех длинных пышных речей, которыми славились похороны бе Моллей.
Печальные кавалеры и дамы бе Молли с напудренными лицами и в напудренных париках подходили к Ламолю и приносили ему клятву верности. У всех них было что-то одинаковое в глазах и, когда Ламоль понял, что это, его волосы под париком зашевелились от ужаса. Они все чего-то ждали от него, более того, они на него НАДЕЯЛИСЬ! Как будто он был волшебником, ибо помочь им сейчас могло только чудо.
– Примите соболезнования, ваше величество. У вас будет много забот.
– В наших обстоятельствах нам необходим молодой и энергичный правитель.
– Как хорошо, что именно вы теперь наш глава.
– Мы любим вас, ваше величество.
Все