и Петр Иванович Кузнецов.
То, что происходит сейчас в «Версале», конечно, меньше всего походит на «пир победителей» – там кипит напряженная работа. Но ему, Василию, там не место. И не потому, что он уже сделал свою долю работы. Все продолжается. Но в их последнюю встречу Петр Иванович напомнил своему партнеру, что и в случае свержения власти генерала Розанова до окончательной победы еще далеко – в крае остаются японцы, и, более того, они, видимо, все-таки готовятся к наступлению. А Василий остается глазами и ушами подполья в штабе интервентов.
– Так что «светиться» вам не след, – снова напомнили ему.
Местом конспиративных встреч по-прежнему оставалась фотография, но и туда Василий теперь появлялся с черного хода, стараясь не попадаться на глаза громким и веселым нынешним посетителям салона – вчерашним обитателям таежных партизанских баз. Они вламывались в чинный салон бр. Кузнецовых, не снимая маузеров и пулеметных лент, и требовали, чтобы на снимках они выглядели как можно более геройски…
В Управлении военно-полевых сообщений японских войск внешне все оставалось по-прежнему. Может, только чуть больше разных документов клали теперь на письменный стол Василия и чуть меньше времени отводили ему для их перевода. Василий отметил, что наряду с русскими и японскими бумагами все чаще стали попадаться ему тексты на английском – из американского военного ведомства.
– Присмотритесь-ка к ним повнимательнее, – посоветовал, нахмурясь, Кузнецов. – У нас есть сведения, что американцы, несмотря на свое вечное соперничество с японцами на тихоокеанском плацдарме, собираются значительно сокращать свое военное присутствие в Приморье. И это плохо – у японцев будут окончательно развязаны руки и консульский корпус, боюсь, их не сдержит.
Через несколько дней после этого разговора, возвращаясь из управления в гостиницу, Василий снова обнаружил за собой слежку: в зеркальной витрине фешенебельного магазина при беглом взгляде назад обнаружился низкорослый японский капрал, тоже безучастно разглядывавший какую-то вывеску.
«Так… – подумал Василий. – По крайней мере на этот раз ясно, кто мною интересуется. Ну ладно, – решил он, – тогда ты за мной побегаешь, друг дорогой!»
И вместо того, чтобы направиться к гостинице, он решительно свернул в ближайший переулок.
Поводив с полчаса своего соглядатая быстрым шагом по лабиринту боковых улочек, Василий уже собирался было нырнуть в знакомый проходной двор, как вдруг услышал позади свое имя, повторяемое задыхающимся умоляющим полушепотом.
– Васири-сан! – звал его догоняющий. Так обычно произносили имя Василия японцы, в языке которых нет звука «л».
– Васири-сан, ты меня не узнаешь, Васири-сан? – повторил японец на родном языке, подходя ближе.
Василий покрутил головой: в надвигающихся сумерках и знакомого-то человека было нелегко распознать, а этого, Василий мог поклясться, видел впервые.
– Я