детектива. Что-то неуловимое тянуло его туда.
Как-то в воскресенье, пробираясь вдоль рядов, услышал позади: «Да держи ж его!», крики, свист, ругань – будто накатывала волна. Такое Марку уже приходилось видеть издали. Он обернулся: из людского моря вынырнул мальчишка и, толкнув его, врезался дальше в толпу и исчез. Марик мог бы схватить хулигана, но на короткий миг взгляды их встретились, и он остался стоять как вкопанный.
Следом пробирался, пронзительно свистя, милиционер, а чуть погодя, отдуваясь и негодуя, пропыхтел растерянный грузный гражданин.
Сцена была обыденной для Сухаревки. Марку даже показалось, что кроме него никто и бровью не повел: толпа вновь размеренно заколыхалась, продолжился заурядный торговый день. В ту же секунду он почувствовал, что карман странно потяжелел. Нащупав металлический предмет, искатель приключений внутренне напрягся.
Выбравшись из толпы, он свернул в первую же подворотню: «подкидыш» оказался дорогим портсигаром. «Что же делать? Идти в отделение?» – Марик был в замешательстве. Он не понимал, почему не помог задержать щипача – голубоглазого симпатичного юнца, примерно однолетку. Что-то во взгляде воришки его остановило: то ли лукавство, будто тот подмигивал ему, как товарищу, то ли поразительная, спокойная серьезность. И Марк понял: никуда он не пойдет. Что это было – жалость, ощущение сопричастности, а может быть страх (нравы местной публики ему были известны)? Но нет, никакой боязни он не ощущал.
«Выбросить! Выбросить и забыть», – инстинкт самосохранения подсказывал верное решение. Но не был услышан. Дома Марик сунул портсигар под матрац. И вдруг подумал с удивлением: «А ведь это первая тайна…» Действительно, так уж сложилось, что в дружной семье Марецких секреты, если даже и заводились (в основном о мальчишечьих проказах), почему-то быстро выплывали на свет божий.
Что делать с подброшенным добром, он так и не решил, но с того дня, проходя через рынок, невольно высматривал «подельника». Марк даже начал переживать: уж не поймали ль щипача в то злосчастное утро. Однако по ночам подолгу не мог заснуть, кляня себя за невольное соучастие.
Недели через две, выйдя из дома, Марецкий чуть не столкнулся с голубоглазым карманником.
– Саня, – коротко представился непойманный вор и протянул руку.
Марик, назвавшись, пожал грязноватую пятерню, и от сердца вдруг отлегло: наметился выход из щекотливой ситуации.
– Что ж ты не свинтил меня? Мог ведь. – Внимательный взгляд с нескрываемым интересом изучал Марка.
– Да пожалел, – неожиданно для самого себя изрек Марк и понял, что так и было.
– Ну, благодарствуйте, – шутовски раскланялся босяк. – А вещичку-то куда пристроил?
– Обижаешь! Ждет тебя. Сейчас принесу.
Отдав чужую вещь, вздохнул с облегчением. Саня, покрутив в руках портсигар, выругался:
– Эх, зря старался. А такой представительный господин…
– А что такое?
– Да вроде