Еще с киевских времен умел Мирачевский организовать и свою жизнь, и вовлечь в предприятия друзей к всеобщей выгоде. Одним словом, деньги, пусть и небольшие, у студента водились. Вот и сейчас крутился Ленька, как мог: закупал галантерейный столичный товар и вез его в Киев, а с Украины в столицу привозил семечки.
Близилось лето – самое время для каникул! Но медового месяца не предвиделось, и с этим оставалось только смириться.
Ну что ж. Он уезжал, а она продолжала осваиваться и уже выглядела как москвичка. Но трамваи «Аннушка» и «Букашка» почти всегда ходили переполненными, и неспешные прогулки оказались гораздо интереснее. Прав был Ленька – больше всего полюбила Ольга московские контрасты: свернешь с шумной Тверской улицы на бульвар, а потом в какой-нибудь приарбатский переулок, и буквально через несколько шагов оказываешься в прошлом веке, и чудится, что выйдет сейчас из ворот, поправляя шляпку, дама с собачкой. Любимые литературные произведения здесь казались реальностью, их герои оживали.
Конечно, действительность в стране уже была иной, далекой от классической литературы: шли партийные дискуссии, принимались хозяйственные планы, велась борьба с неграмотностью и пропагандировались химические знания под девизом «Массовая защита от газов – дело трудового народа!».
Мимо Ольги прошли и события военной тревоги 1927 года, кризис в отношениях с Англией, разрыв дипломатических отношений, ультиматум Чемберлена, разговоры о неизбежности войны и оживившиеся надежды на крах большевиков… Развернутая пропагандистская кампания против «заговора мировой буржуазии», польских панов и внутренней контрреволюции проходила на фоне продовольственных затруднений… Знающие люди намекали на грядущие изменения и советовали менять бумажные деньги на царские золотые рубли… Но Леонид сохранял спокойствие и старался беречь свой семейный очаг от всяких потрясений.
К осени выяснилось, что семейство Мирачевских ждет прибавление, а супругу в положении Леня решительно отговорил поступать на службу. Хотя беременность Ольга переносила очень хорошо. Один раз только стало ей не по себе, когда пошли на демонстрацию: как же можно было пропустить празднование десятилетия Октябрьской революции! Студенты и преподаватели МИИТа шли своей колонной, и Оля, конечно, за компанию с веселыми Ленькиными приятелями.
Несмотря на погоду (было довольно холодно и ветрено) и долгое ожидание (пока шел на площади военный парад, пришлось постоять), демонстранты не скучали: из репродукторов разносилась бравурная музыка и призывы, над толпой плыли плакаты и карикатуры, обещания дать решительный «ответ Чемберлену» (куда ж без этого!) – и атмосфера всеобщего праздника захватывала каждого. После почти пробежки по Красной площади (почему-то пройти ее нужно было очень быстро) Оля вдруг остановилась и побледнела.
– Тебе плохо? – Муж был не на шутку перепуган.
– Нет-нет, только посидеть бы немножко.
На набережной он снял пальто и положил на влажную скамью.
– Ленька,