бога.
– Да, он самый! Но для вас это всего-навсего Аполлон и квадрига лошадей. А ведь это самые ценные часы во всей Франции. И самые старинные! – перечисляя эти подробности своему новому знакомому, Морани, с видом наставника, поднял указательный палец к потолку.
– Снова рассказываете о дворцовых чудесах, мастер Жан? – с ехидцей в голосе спросил проходивший мимо лакей из службы Королевского дома и подмигнул Франсуа.
– Да, месье Бонфлёр. Рассказываю. А что мэтр Морани, он всё ещё в мастерской?
– Да. Я только что отнёс ему завтрак. Если вы поспешите, то успеете перехватить горячих булочек, пока масло ещё растоплено, – ответил лакей прежде чем скрыться за поворотом, и Франсуа вдруг ощутил страшный приступ голода.
– Если успеем. Хорошо бы! – сказал он, стараясь заглушить ворчливое бурчание в животе. – А то я ещё не завтракал сегодня. В корпусе нас отпустили сразу же после утренней поверки. А до дворцового буфета я не успел добежать.
«Как и к королевскому завтраку» – с сожалением подсказал ему внутренний голос.
– Это здесь? – Франсуа недоверчиво покосился на неказистую дверь, когда они остановились в конце длинного коридора.
На двери не было обычной надписи мелом, которую дворцовый кастелян наносил в соответствии с распоряжением обер-камергера двора. Отсутствовала и позолоченная ручка со встроенным замком, а вместо неё на блестящей медной панели висело медное кольцо с зеленоватыми пятнами – следами окисления. За него-то Жан и подёргал, громко постучав в дверь.
Этот грубый стук разбудил бы и кладбищенского сторожа после ночного дежурства, однако в ответ не последовало ни единого звука.
– Может, двери перепутали? – спросил Франсуа. Ему трудно было поверить, что почтенного ювелира из Марэ, прибывшего во дворец по приглашению самого графа де Сент-Эньяна, устроили в комнатке размером с чуланчик, в котором хранилась мелочь и разный скарб для чистки мебели, посуды или столового серебра.
– Он просто очень занят, – шёпотом пояснил Жан, но про себя он уже не был уверен, что выбрал правильную дверь.
Он повторил попытку постучать и оглянулся, когда из-за двери послышалось приглушённое ворчание и шаркающие шаги.
– Кто? – донёсся изнутри старческий голос.
– Это я – Жан! – отозвался Морани-младший и посмотрел на своего спутника. – Со мной Франсуа.
– Какой Франсуа? Почему ты не один? – мэтр Морани явно не собирался отпирать дверь и впускать в мастерскую какого-то там Франсуа.
– Он из семьи де Невилей, которые из Лиона! – пояснил Жан, и тут же послышалось скрежетание и лязг отодвигаемого засова. Дверь задрожала и наконец с трудом отворилась.
– Месье Франсуа де Невиль? – спросил пожилой господин в чёрном аккуратном камзоле с широким отложным воротником чёрного же цвета, с тонкой лентой кружев такого же чёрного цвета. Блестящие карие глаза смотрели в лицо Франсуа