или чего-нибудь в том же роде. А если я скажу, что человеческая душа немного сложнее? Если вдруг ей потребуется понимание смысла жизни или, хотя бы, осознание, что всё не зря. Ответ у многих окажется свой, и почти всегда он будет примитивным, рождённым в момент разговора. О таких вещах не почирикаешь в курилке, а за рюмкой чая на кухне можно наговорить столько, что потом самому неловко будет. Я в таких беседах чёрный пояс имею.
– Зато тарелка овсянки таким разговорам очень способствует, – усмехнулся я.
Я уловил мысль, которую дядя хотел донести, но прежде, чем с ней спорить, требовалось найти её слабое место,.
Виктор Бурин заметил моё замешательство, простучал по столешнице первые аккорды «Похоронного Марша» и бодро объявил:
– Хватит лентяйничать, пора работать.
Он встал, собрал посуду и направился к двери на кухню.
– Постой! Ты так и не сказал, когда маяк построили? – спросил я его напоследок.
– Я рад, что ты приехал, – отстранённо ответил дядя. – Может быть теперь всё получится?
Глава 10
В посёлок я отправился пешком, и выбрал короткий путь: свернул на старую, почти совсем заросшую тропинку, что вела от особняка напрямик к церкви.
Погода прояснилась, выглянуло по-осеннему мандариновое тëплое солнце, воздух наполнился обволакивающим духом влажной, земли и прелой травы, и тихий ветерок принес издалека едва заметный запах жаренного на костре мяса. Я шёл нарочито медленно, с глупой улыбкой разглядывая и само поле, и чуть выглянувших из-за горизонта ряд шиферных крыш, и тонкую линию озера, что вытянулась по левую руку. Как и в детстве всё это казалось необъятным до головокружения. Такая свобода, такая воля вольная. Куда ни глянь, а всё родное, и дальше так же, и ещё тысячу раз, и всё равно моё, всё равно родное.
Отвык я от этого. Слишком крепко врос в лабиринт узких городских улиц и широких проспектов, скованных бетонными скалами и забыл, каково смотреть вдаль и края не видеть. Захотелось поделиться этим с самым близким человеком, и рука машинально потянулась к телефону. Спасибо тому, кто изобрёл видеозвонки.
– Я работаю, – коротко и строго ответила Марина. – Что-то случилось?
Она не посмотрела в экран. Не могла оторваться от какого-то важного документа, который беспощадно правила красным карандашом.
– Нет, ничего, – проговорил я как можно мягче. – Просто по тебе соскучился.
– Я тоже.
– Я хотел тебе кое-что показать. Отвлекись, пожалуйста, буквально на секунду.
Марина недовольно нахмурилась, но просьбу выполнила. А я переключил камеру и медленно провёл вокруг себя.
– Ну как?
Уж не знаю, какой реакции я ожидал, но видео явно не передало ту крупицу жизни, без которой картинка так и осталась картинкой.
– Красиво, – бесцветно ответила Марина. И тут же напомнила: – В воскресенье увидимся. Тогда всё и покажешь.
Дурак я всё-таки. Чего хотел? Зачем звонил? Ведь прекрасно знал, что Марина занята и на такие глупости у неё нет времени. Просто эмоции накатили, как на мальчишку,