– отчасти потому что являлся близким другом доктора Хэ. Еще до того, как новости о CRISPR-близнецах приковали внимание к Хэ, оба ученых часами обсуждали этичность экспериментов с человеческими эмбрионами. Херлбат выступал категорически против испытаний доктора Хэ на людях, хотя и знал, что многие другие исследовательские инициативы движутся в том же направлении. «Похоже, что Хэ сделали козлом отпущения, – сказал Херлбат, – чтобы защитить другие проекты по редактированию эмбрионов в США и Европе от нападок общественности».
Старые опасения об упадке Запада и боязнь того, что Китай станет мировым лидером в области научных инноваций, снова всплыли на поверхность. Многие журналисты, особенно те, кто заклеймил доктора Хэ «чудовищем», невольно вдохнули новую жизнь в старые стереотипы из колониальной литературы. Доктор Фу Манчу, безумный ученый с Востока, впервые появился в британском романе 1913 года. Его образ олицетворял собой страхи перед «жестоким коварством народов Востока, собранном в одном гигантском интеллекте, со всеми богатствами научных знаний прошлых и нынешних времён»10. Первый фильм о Фу Манчу с участием белого актера с фальшивым китайским акцентом вышел в США в 1923 году, за год до того, как в Акт об исключении китайцев[2] были внесены поправки, запрещающие гражданам Китая иммигрировать в Соединенные Штаты. Теперь, почти столетие спустя, обновленный страх перед азиатскими учеными-злодеям отвлекал общественность и влиятельных ученых от главного.
«Мне кажется, в итоге он оказал человечеству как минимум одну услугу, – позже сказал журналисту Уильям Херлбат. – Хэ заявил на весь мир, что будущее наступило быстрее, чем мы планировали, а с мощью новых технологий пришли и новые серьезные трудности».
Уже в баре отеля Le Méridien, где, как гласила табличка на стене, «изысканное звуковое сопровождение и днем, и ночью», с легкостью сочетались классика пост-панка и фолк середины века, к нам присоединился младший из четы Херлбат. У Бенджамина Херлбата, историка науки из Университета штата Аризона, были собственные провокационные взгляды на силу и мощь технологий. Бенджамин твердо уверен, что генно-модифицированное будущее не является для человечества неизбежностью. Он утверждает, что мы не должны рассматривать технологии как «двигатель истории». Сам по себе CRISPR не имеет власти; эта молекула становится могущественной только в руках отдельных людей1112.
Пока мы с Херлбатами обсуждали взаимосвязь власти в науке и обществе, комитет до поздней ночи корпел над написанием коммюнике. Альта Чаро, один из ключевых членов оргкомитета, рассказала, что испытывала проблемы со сном: в 2:30 утра она проснулась одновременно из-за джетлага и восторга от собственной причастности к такому историческому моменту. Альта продолжала работать над заявлением из гостиничного номера, передавая черновики другим членам комитета, пока на рассвете итоговый документ не был готов к публикации. Рассказывая о своей бессонной ночи,