неэтично будет модифицировать гены этих эмбрионов и не перенести их в утробу матери.
Хелен О’Нил предупредила меня, что, помимо известных рисков ЭКО, исследование CRISPR на эмбрионах человека сопряжено с множеством неизвестных рисков. Прием высоких доз гормонов, хирургическое удаление яйцеклеток и имплантация эмбриона в ходе обычного ЭКО – все это «довольно инвазивные для женщины процедуры, – сказала она. – Это длительный процесс, который, кроме того, является стрессовым для организма – и для эндокринной, и для нервной системы». Доктор О’Нил – восходящая звезда в науке, области, где традиционно доминировали мужчины. Ей хотелось бы видеть более строгие этические руководства и продуманные законы, которые защитили бы женщин от необоснованной экспериментальной практики и произвола в медицине, ориентированной на прибыль.
Пока Хэ с непомерной скоростью шел напролом к своей цели, О’Нил вела параллельную работу, более медленную, вдумчивую и осторожную. Доктор О’Нил разделяла большинство ценностей, амбиций и убеждений доктора Хэ. Она являлась поклонницей CRISPR и считала, что не использовать этот новый мощный инструмент глупо. Перед саммитом О’Нил готовила заявку в Управление по оплодотворению и эмбриологии человека – это отрасль британского правительства, которая следит за эмбриональными исследованиями и клиниками репродуктивной медицины. Скрупулезно заполнив пачку документов, О’Нил готовилась к новым бюрократическим испытаниям. Она прекрасно знала: прежде чем она сможет начать свой эксперимент, все должно быть подписано и скреплено печатями.
В ходе нашей беседы в Гонконге О’Нил помогла мне разобраться в технических аспектах эксперимента доктора Хэ. Я же помог ей разобраться в основных этических проблемах.
С технической точки зрения эксперимент доктора Хэ был сравнительно простым: он просто объединил стандартные клинические методы ЭКО с новыми знаниями о генетической хирургии. Записавшиеся на исследование женщины принимали гормоны для стимуляции яичников. Затем им во влагалище вводили ультразвуковой датчик, а после – длинную иглу, которая отсасывала из яичников яйцеклетки и жидкость. Эмбриолог оплодотворял яйцеклетки, вводя в них сперму. Затем то же оборудование использовали, чтобы ввести CRISPR. Вырастив клетки в культуре и изучив их на предмет возможных генетических повреждений, с помощью длинной гибкой трубки яйцеклетки вводили – или переносили – в утробу матери.
С философской точки зрения рождение первых CRISPR-младенцев было для человечества важным моментом. Ученые открыто говорят об изменении генов человеческих младенцев, как минимум с 1950-х годов, когда Уотсон и Крик описали двойную спираль ДНК. Известный немецкий философ Ханна Арендт, чудом избежавшая ужасов нацизма, одной из первых предупреждала общественность о появлении научных организаций, целью которых было «создание людей высшего сорта». В 1958 году, в то время как ядерное оружие распространялось, а в космос запускали