удивилась Лили.
– На случай ближнего боя.
– Тех иголкой не остановишь, – усомнилась Лили, представив матово-чёрные, холодные и ничего не выражающие глаза.
Неестественные движения.
Лили хотела забрать мамину записку, но только не встречаясь снова с её призраком.
– Я больше думал о собаке, – объяснил Мышонок.
– Ах, о Волчке.
Мысль о том, что Волчка будут колоть иголкой, тоже была ей не по душе, но лучше уж так, чем обрекать Мышонка на съедение. В конце концов, Волчок говорить не умел. Насколько ей было известно.
Лили подняла маленькую иголку и протолкнула её сквозь собачью дверцу. Иголка тихонько звякнула о кафельный пол на другой стороне.
Лили вернулась к окну и смотрела, как Мышонок с мечом наперевес шмыгнул через подсобку к холодильнику. Он встал на задние лапки и потянулся вверх, стягивая магнит в форме ананаса. Потом пронёсся по полу назад, к собачьей дверце, и исчез из виду. Через мгновение раздался металлический щелчок.
– Готово, – сообщил Мышонок.
Лили просунула в дверцу голову, потом и плечи. Дверца царапала её по животу, который пришлось втянуть и затаить дыхание, она зажмурилась до боли, но пролезла довольно быстро, неуклюже перекатившись вперёд и приземлившись на какой-то половик.
– Ловко, – оценил Мышонок.
– Да тише ты, – прошептала Лили, опасаясь призрачных родителей в другой комнате. – А то скормлю тебя любимой сове.
– У тебя ручная сова? – озираясь, пискнул Мышонок.
– Не здесь. Но я тебя отнесу. Так, на кухонном столе должна быть записка. От мамы. Там написано, где они сейчас. Нужно только пройти через ту дверь, – она показала на выход из подсобки, – и повернуть налево, в новую кухню.
– Слушай, какая разница, где твои родители, – заявил Мышонок. – Тебе нужно побороть их двойников.
– Мне нужна та записка.
Он пожал плечами. Лили никогда не видела, чтобы мыши пожимали плечами. И чтобы мышь говорила – тоже. Или таскала иголку.
– Моё дело маленькое, – добавил он, вешая на плечо иголку-меч. – Я хочу сказать, что в данном случае и ты ничего не решаешь. Ты, фигурально выражаясь, побитая собака, жертва несправедливости, на которую, может, снизойдёт удача, а может, и нет, даже с нашей помощью.
– Погоди, – сказала Лили, остановившись и глядя на него. – Побитая собака, которая…
– Собака, – сообщил Мышонок.
– Да, ты сказал, что я побитая собака, которая…
– Нет, собака. Там.
Лили подняла голову и увидела Волчка, возникшего из тёмного угла комнаты. Он, принюхиваясь, направлялся к ним.
– Эй, Волчок, – позвала она, протягивая руку, чтобы погладить пса по голове, как раньше, когда ещё не болела.
Но пёс ощетинился, шерсть поднялась дыбом, и смотрел на неё как на привидение, как на чужака. Он приготовился к атаке, злобно рыча, и бросился на неё с выпущенными когтями и широко открытой пастью.
И глаза у него были чёрные-пречёрные.
Глава 8
Лили, хоть и не задумывалась, как лучше упасть: