воды, от бледного света, от вида этих чудовищных морд и блестящей чешуи, влажного, натопленного воздуха шла какая-то томительная, лунная тяжесть.
Смех Жаклин раздавался словно где-то далеко. Колени стали слабыми. Прислониться бы к стеклянной стене, за которой рыбы. Стоять бы так, но чтобы рядом была не Жаклин, а Андрей. Чтобы он стоял здесь рядом и целовал ее в губы, а она смотрела бы на этих огромных рыб и чтобы рыбы видели. Стоять так долго, долго и целоваться, пока не закружится голова, и тогда вместе лечь на земляной влажный пол.
Лиза повернула голову к Одэт:
– Должно быть очень приятно целоваться здесь перед рыбами.
– Целоваться? – переспросила Жоржет. – Разве ты целуешься?
Лиза покачала головой:
– Нет. Но я бы хотела с тем черным, из вчерашней картины.
Жаклин покраснела.
– Мне было бы противно целоваться с мужчиной. Вот с тобой или с Анжель, – она мечтательно улыбнулась. – Я летом жила в Бретани у дяди и спала в одной кровати с моей двоюродной сестрой Симон. Это было очень приятно. В лунные ночи мы всегда целовались.
– Почему в лунные? – удивилась Анжель.
– В лунные ночи мы обе не могли уснуть. И от луны Симон становилась такой бледной и нежной. Мы иногда целовались до самого рассвета.
– А в саду пел соловей? – насмешливо спросила Жоржет.
– Нет, в саду пели лягушки. Они чудно поют летом. – Она замолчала на минуту. – Но с мужчиной я не могла бы. Мне противно.
Лиза покачала головой:
– Я не понимаю. Мы тоже часто спали с Одэт в одной кровати, но никогда ничего.
Жаклин еще больше покраснела:
– Мужчины всегда грубы. И они плохо бреются. У них на щеке колючки.
– Это не заметно, когда целуешься, – быстро сказала Одэт.
– А ты почем знаешь?
Одэт застенчиво опустила веки:
– Мне так кажется. А то бы никто не целовался. Ну, идем. Пора домой.
Они вышли на улицу.
Анжель отогнула перчатку и взглянула на часы:
– Целых двадцать пять минуть на рыб потратили. Я в прошлый четверг весь Лувр в сорок минут осмотрела. А если бы на мне были туфли на гвоздях, я бы и в полчаса покончила бы с ним.
Лиза кивнула подругам:
– Прощайте. Я на трамвай, – и, подхватив портфель с книгами, побежала к остановке.
5
Лиза открыла своим ключом входную дверь. В большой прихожей было тихо и темно. Она сняла пальто и осторожно, на носках вошла в гостиную. Дверь из спальной Наталии Владимировны стояла широко распахнутой с каким-то сиротливым и пустым видом.
– Наташи нет? – Лиза осторожно заглянула в спальную. С еще не убранной постели свешивались простыни, на кресле лежала смятая шелковая рубашка.
Знакомо и душно пахло духами.
– Ушла. – Лиза разочарованно поморщилась и зевнула во весь рот. – Ужасно хочется спать. И скучно ужасно.
Она поднялась к себе, разложила книги и тетради на столе.
Из соседней комнаты слышался голос Николая:
– Какой идиот. Какой идиот