был некогда членом команды. И еще одни момент выбивал меня из колеи. На этой работе мне уже приходилось убивать, но еще никогда своих.
Вообще то рутина – это бич практически любой работы. Представьте себя на месте, ну, например, пекаря. В первый раз придя на работу, вы внимательно и тщательно относитесь к своим обязанностям. До грамма отмеряете муку и сахар. С точностью до секунды и до градуса контролируете работу печи. Все в таком духе. И на первых порах, за исключением ошибок, вызванных неопытностью, конечно, у вас получается пышный румяный хлеб, радующий взор и желудки покупателей.
Потом вы набираетесь опыта. И производство перестает занимать все ваше внимание. Вы все еще выпускаете отличный хлеб, но в вас уже нет той трепетности по отношению к своей работе. И вот, наконец, третий этап. Вам все надоедает. Вы, не глядя, насыпаете муку, не особо внимательно следите за печью. Все ваши навыки дошли до автоматизма, и мозг перестает принимать участие в трудовой деятельности. Есть конечно исключения, всегда находятся среди прочих настоящие профессионалы своего дела, которым монотонность и обыденность не ставит на глазах шоры, но, к сожалению, их всегда единицы.
И хорошо, если вы всего лишь пекарь. Ну, может, поругает вас руководство, на время наставив на путь истинный. Может кто-то, помянет плохим словом, вгрызаясь в подгорелый или не пропеченный бок вашей булки. Ну и что. Вред от вас минимальный. А теперь представьте, что вы милиционер или, например, врач.
Все остается тем же самым, только вместо печи, муки, дрожжей и сахара перед вами живые люди с жизненно важными проблемами. Хирург или терапевт ставит, не глядя на больного, диагноз, лишая его здоровья или жизни. Блюститель закона, не разобравшись, ломает чью- то судьбу. Все то же самое. Только ответственность и вред в сотни раз больше. А вот процентное отношение профессионалов, к сожалению, такое же.
Я всегда ревностно относился к этой проблеме, не давая себе стать одним из легиона подобных людей, доведенных рутиной до полного равнодушия и заскорузлой черствости. И вот я уже почти среди них.
А ведь были и другие времена. Я вспомнил, как переживал за первого потерянного мною товарища. Пашка был моим другом еще со времен института. И именно после его гибели я решил придерживаться золотого правила, не брать на работу знакомых. Слишком тяжело их терять, и невозможно трудно смотреть в глаза их родственникам.
Смерть Пашки была нелепой. Мы, тогда еще первая и единственная тройка, шли транзитом через Баршир – почти еще девственный малозаселенный мир. В каталоге про него было сказано, что из всех опасностей для человека самой большой являются хищники, обитающие в бесконечных Барширских джунглях. Наш путь пролегал далеко от этих мест, вдоль скальной гряды по пустынной каменистой равнине. Расстояние до точки всего лишь в двести километров мы преодолели часов за пять. Дорог не было в априори, и мы потратили много времени,