в моей памяти огненными буквами, но тогда я не обратил на них внимание. Да в принципе и не успел бы тогда, наверное.
Завидев подходящего к нам туземца, Пашка, не раздумывая, замахал ему рукой. Тот продолжал идти к нам. На лице аборигена блуждала дебиловатая улыбка, да и весь вид заморыша совершенно не вызывал опасений.
Пашка, повинуясь непонятному душевному порыву, нагнулся к костру и, подхватив один из импровизированных шампуров, протянул его незваному гостю, предлагая ему разделить нашу немудреную трапезу. Это и было главной ошибкой. Не знаю, что не понравилось туземцу. Быть может то, что незнакомцы в черных комбинезонах жарят на углях рыбу из священного озера его племени, а может, он посчитал Пашку демоном, повелевающим огнем. А может быть, просто добродушный жест был неправильно истолкован, и напугал аборигена. Не знаю. Только в следующий момент лицо заморыша исказила гримаса гнева и ярости. Он поднял вверх свой дурацкий лук, и тут же доказал, что последний, несмотря на свой внешний вид, является в умелых руках грозным оружием. Стрела, выпущенная с расстояния в двадцать метров, вошла в Пашкину грудь, пробив правое легкое.
Пашка схватился за древко, торчащее из груди и стал медленно заваливаться на бок. А мерзкий дикарь, издав победный клич, кинулся к нам, размахивая каменным ножом. Виктор, третий член нашей команды и по совместительству стрелок, впал в ступор, забыв о лежащем у его ног автомате. Он смотрел, как на него несется недомерок с камнем в руках и не знал, что делать. В глазах у него застыл страх, граничащий с паникой.
И тогда пришлось действовать мне. Выхватив из кобуры пистолет-автомат, я нацелил его на убийцу моего друга. Лазерный целеуказатель уперся в грудь недомерка, почти в то самое место, в которое он поразил Пашку. А в следующую секунду очередь свинцового града в клочья разорвало шкуры, прикрывающие его тело и саму плоть убийцы. Клочья мяса и брызги крови вылетали из его спины вместе с осколками разрывных пуль, а он все еще продолжал по инерции бежать. Когда же он, наконец, упал, то у наших ног оказалось не тело человека, а лишь кусок истерзанного мяса.
– Хватай волыну и прикрывай, – рявкнул я на Виктора, выводя его из ступора.
Сам же я бросился к Пашке. Но было уже поздно. Из глаз его медленно уходила жизнь, по капли вытекая вместе с кровью, сочащейся из раны на груди. Я склонился над ним, боясь прикоснуться к телу, сотрясаемому последними конвульсиями. Все было кончено.
Вытащив из багажника кусок брезента, я завернул в него тело Паши. В одиночку, Виктор стоял на прикрытии, я перетащил тело друга на заднее сидение джипа.
Раскидывая из под колес пыль и мелкий гравий, мы на всей скорости покинули злосчастное озеро. За всю оставшуюся дорогу мы больше не видели ни одного туземца. Не знаю, правда, на их ли счастье или на наше.
Похоронили мы Пашку у подножия безымянной горы, всего в паре километров от рамки перехода.