чего, как ребенок, забивался в угол и рыдал, закрывая уши. «Шепчут и шепчут», – жаловался он сквозь слезы, потом каялся, и все повторялось заново. Витька говорил без остановки, и казалось, мог говорить так несколько часов. Он хотел выговориться, избавиться от боли, которая, как яд, душила его. И впервые за долгое время его кто-то слушал. В спешке глотая воздух, он продолжал говорить и по-детски обиженно куксился.
– Раньше я думал о новом велосипеде и крутых кроссовках, о девчонке из параллельного класса, – заплакал Витька. – Теперь голова болит от мыслей. Они не исчезают. Даже когда сплю, я думаю.
«Бам-м!» – густой звук гонга раздался вновь, вызывая необъяснимое беспокойство. Время будто замерло, а воздух, пропитываясь этим звуком, парализовал. Андреев непроизвольно закрыл уши. Но от звука было не спрятаться. Он мучил, как неотступная зубная боль. Толпа ускорила шаг. Витька больше не проронил слова, он спешил за остальными, снова погруженный в свои мысли.
Буйный, взмокший и уставший, шел позади, опустив голову. В самом центре широкой и пологой вершины возвышался деревянный двухметровый столп, расширявшийся вверху. На этой широкой части были выжжены рунические символы. Перед столпом лежало несколько огромных камней, возле которых стоял голый щуплый человек. Его лицо обрамляли густая борода и русые волосы до плеч. Глаза были неподвижны, как две черные точки. Толпа рассыпалась вокруг столпа. Андреев и Витька стояли в первом ряду. Буйный – за ними, Андреев слышал его сбивчивое дыхание. Андреев и сам взволновался. Аритмично заколотилось сердце, сильно вспотели ладони. Возможно, он убежал бы и забился в лачугу, которую ему предоставил Просов, но бородатый мужичонка начал речь. И Андреев поддавшись любопытству, вытер влажные ладони о свои семейные трусы, вздохнул и остался на месте.
– Слава сознанию! Слава бытию! – выкрикнул жрец. – Властью, данной мне на этом уровне, сегодня я выберу того, кто будет принесен в жертву Сознанию.
По толпе прокатился нервный шепот. Жрец огласил порядка сотен имен, среди который услышал знакомое – Буйный. Жрец приготовил нож и положил его на камень. От волнения Андреев топтался на месте, расталкивал рядом стоявших и вытягивал шею, чтобы ничего не упустить. Тем временем жрец слегка толкнул рукоятку, и нож закрутился, как волчок. Все с замиранием ждали его остановки. Острие уверенно показало на Андреева. Теперь он был в центре внимания. Несколько сотен пар глаз смотрели на него так, будто он звезда.
– Что вы творите? – закричал он. – Меня не было в списке!
– Лучше иди, не сопротивляйся, – подтолкнул его Буйный.
Жрец одной рукой схватил Андреева за волосы. Голова запрокинулась, и шея неприятно хрустнула. Другой рукой он занес над ним нож и, что-то пробормотав, ударил его в живот, прямо в солнечное сплетение. Последнее что увидел Андреев, когда барахтался в предсмертной агонии, как Буйный, расслабившись, разжал кулаки.
Послышался нестройный далекий звук бубна. Андреев очнулся