пальцем по ближайшему столу – ан нет, пыль хоть и тонким слоем, но все-таки лежала на предметах.
– Эй!
Кари стоял посреди зала и с недовольной физиономией ждал, когда я прекращу пялиться и догоню его.
– Иду, иду, – сказала я примирительно.
Подумаешь, зазевалась немного. Я, может, произвожу рекогносцировку рабочего места! Прикидываю, с чего начну уборку, куда передвину кресла, чтобы не мешали…
– Ничего не трогай! – рявкнул Кари. – Палец убрала! Быстро!
И чего он так завелся?
– Тут пыль, – попыталась оправдаться я. – На столе! Я ее просто чуть —чуть вытерла. И больше ничего не брала!
– Не трогай пыль! – еще громче гаркнул Кари.
– Она у вас особо ценная? – я решила пошутить, улыбнулась.
Шутка не удалась.
– Да! – продолжал мужчина все так же грозно. – Особо ценная! И вообще! Ты, короче, еще не приступила к обязанностям! Не беги быстрее мага!
– Какого мага? – не поняла я.
– Любого! Пошли отсюда! Быстро! Я что, того-этого, до ночи должен мотаться?
Что ж, тут я могла ему только посочувствовать.
И тут произошло нечто, чему я не смогла найти объяснения. Помимо воли мой рот открылся, и я произнесла:
– Скажи, как погиб твой аидр-мул?
Кари замер на месте. Кровь отхлынула от его щек. Он посмотрел на меня безумным взглядом и едва слышно просипел:
– Что?
Я испугалась не меньше его.
Он кашлянул, прочищая горло. Спросил с угрозой:
– Что ты сейчас сказала?
Если честно, я и сама не поняла, что на меня нашло. И как это объяснить. Можно, конечно, заявить, мол, произнесла несколько звуков наугад, и они, как на грех, сложились в осмысленную фразу. Но, боюсь, это объяснение не будет выглядеть правдоподобно.
Кари надвигался на меня, большой, черный и очень, очень злой. Вон как физиономия перекосилась. Или влепит затрещину, или за волосы оттаскает. Интересно, за убийство поломойки здесь карают или нет? Вероятнее всего, нет. Они ведь открытым текстом заявили: женщина не человек.
Я нервно сглотнула и сделала пару шагов назад. Налетела на столик, потеряла равновесие, неловко упала на одно колено. Он наклонился надо мной, больно схватил за плечо. Я заглянула в его широко раскрытые глаза, полные ненависти. И мысленно простилась с жизнью.
– А ну повтори! – зарычал он.
– Нет-нет-нет, – заголосила я, усиленно мотая головой и изо всех сил пытаясь давить на жалость. – Кари прости! Убей, но повторить не проси! Не смогу, не сумею! Я не хотела, правда! Это… как будто меня кто-то заставил!
Он резко и шумно вдохнул. Протяжно, медленно выдохнул. С выходом будто вышел весь его гнев. Отпустил плечо, размял кисть. Пристально оглядел комнату, задержал взгляд на «вихрях враждебных». И сделал странное, если не сказать – ненормальное.
Посмотрел на картины, внимательно так посмотрел, отдельно