вздохнув, она подала бумагу:
– Как только получим судебно-медицинскую экспертизу, расследованием по вашему делу буду заниматься я. Если не возражаете против моей кандидатуры, то подпишите.
Я подписал, особо не вчитываясь. В голове крутилось предостережение лейтенанта «а то затаскают по судам», поэтому добавил:
– Только мне сложно часто приезжать, у меня работа, я живу в Тверской области…
– Понимаю, понимаю. Можете звонить, запишите телефон.
– Служебный есть, – я показал визитку, – может, дадите мобильный? Мне сказали, что вы много ездите по больницам и здесь вас трудно застать.
– Это правда, но утром я на месте. Звоните.
– Тогда давайте договоримся так: мой мобильник всегда при мне, а номер есть в протоколах – если понадоблюсь, то позвоните.
Из кабинета я вышел, испытывая огромное желание как можно скорее покинуть это учреждение, но увидел перед собой Веронику в сопровождении величественной пожилой женщины, той, которая уехала на скорой с плачущей малышкой. Правильные черты лица и одинаково ярко-синие глаза говорили, что это мать амазонки.
Пока я раздумывал, как себя вести, Вероника подошла к двери кабинета, обернулась ко мне и спросила:
– Расследование началось?
– Да, я только что оттуда, – ответил я, робко улыбаясь.
Никак не реагируя на мою несмелую улыбку, она вошла и тотчас вернулась с каким-то бланком. Подала матери.
– Ой, а я очки не взяла, – смутилась мать. – Заполняй сама.
– Надо твоим почерком, ведь свидетель – ты.
– Сколько у вас диоптрий? Может, подойдут мои? – излишне услужливо сказал я, снимая очки.
Женщина узнала меня, чуть помедлила, брезгливо взяла очки, мельком глянула в бланк и враждебно буркнула:
– Не подходят, буквы расплываются.
Я отозвал Веронику в сторонку и, стараясь не смотреть в ярко-синие глаза, вручил сверток с деньгами:
– Вот, для малышки. Не очень много, но это на первый раз. Хочу как-то загладить вину перед ней. Как она?
– Лада в больнице, – мирно ответила Вероника, принимая сверток. – Спасибо, деньги сейчас очень кстати, поскольку вечером родных выгоняют из палаты, приходится нанимать сиделку на ночь. Но знайте, я буду настаивать на самом строгом заключении судебно-медицинской экспертизы, тогда меня не признают виновной и ремонт моей машины сделает страховая компания.
– Да, конечно. Самое главное – обошлось без жертв, – повторил я ободряющую фразу лысого братка с татуированным змеем на руке.
– Вы правы. Мне сказали: тот перекресток каверзный и на вашем месте мог оказаться любой.
Теперь я каждый день звонил Веронике, чтобы узнать о здоровье Лады.
Вероника отвечала, а голос у нее грустный-грустный Я утешал, подбадривал и как детский врач давал советы.
6
Через неделю вернулись пахнущие духами мама с Ниной Петровной. Намакияженные, в светлых