Увы, ни того, ни другого не было, и я не знал, радоваться этому или печалиться. Скорее – второе, поскольку неопределенность угнетает, вися дамокловым мечом.
В гаражах я наслушался всяких советов от водителей, побывавших в ДТП. Все хвалили, что я не скрылся с места аварии, оправдывали мои ложные показания, мол, сработал испуг, в такой ситуации каждый норовит свалить вину на ближнего.
«Гаражисты» упорно подучивали топить девицу:
– Женщина за рулем – это катастрофа: выехав из гаража, она уже создала аварийную ситуацию на дороге…
– Стопудово, она выскочила на желтый, ведь если бы ехала со всеми на зеленый, то задние машины обязательно вмазались бы в нее…
– Настаивай на своем, и вам присудят обоюдку, равную вину. Тогда часть твоего ремонта оплатит страховая компания. Капот, радиатор, крыло, фары – сумма ого-го!
Знакомец Кирюха с небритым лицом и маленькими бегающими глазками подвел итог всем советам:
– Своя рубашка ближе к телу. Так устроен человек.
Я уходил из гаража мучаясь: ну, можно ли обездоливать и без того пострадавшую мать и её раненую дочурку? Будь что будет, как говорится, чему быть, того не миновать. Только зря я солгал бровастому майору и записал это в протоколе, ну, зачем пошел на поводу у Кирюхи?
Ощущение вины мешало спокойно жить, порой возникала мысль поехать к следователю, повиниться, отказаться от своих показаний.
Так прошло почти два месяца. Десятого ноября, в День работников Внутренних дел, появился хороший повод напомнить о себе: торжественным голосом я поздравил капитана Клюшину с праздником, пожелал здоровья, успехов в службе.
Вместо дежурных слов благодарности она взорвалась:
– Где вы пропали? Я звонила много раз, но ваш телефон не отвечает.
– Как не отвечает? Телефон постоянно при мне, все дозваниваются.
– Ладно, сейчас это уже не имеет значения: первого ноября состоялось рассмотрение вашего ДТП и дело передано в суд. Судебно-медицинская экспертиза установила у потерпевшего ребенка причинение вреда здоровью, не опасного для жизни, – раздраженно прокричала она и повесила трубку.
Вот так поздравил! Несколько минут я осмысливал наш разговор. Для начала внимательно прочитал копию протокола и ужаснулся: оказывается, последняя цифра моего телефона «шесть» написана небрежно, как «пять», то есть майор ошибся или почерк у него такой, а в результате – до меня не могли дозвониться.
Вспомнив слова Клюшиной о заключении судмедэксперта, я стал гадать: чем грозит мне формулировка «причинение вреда здоровью, не опасного для жизни»?
7
А вскоре позвонили из суда и сообщили, что заседание состоится первого декабря в десять утра, зал номер восемнадцать по адресу…
В тот день последним моим пациентом был ангинозный мальчик, которого привел Кирюха. Когда я осмотрел малыша и выписал лекарства, Кирюха, потирая короткую щетину, спросил,