в километре от командного пункта полка.
Самое интересное, что Сорокин не был профессиональным поваром. Просто в детстве, как он рассказывал, ему нравилось помогать маме готовить, а потом, когда мама заболела, ему пришлось, под руководством мамы, уже самому готовить на всю семью. Дома еще были два младших брата, а отец работал машинистом электровоза, и часто по неделе отсутствовал. А потом мать умерла, и все заботы по дому легли на его плечи. Поэтому и научился все готовить, и всегда делал это с удовольствием.
Сад, в котором Сорокин собирал яблоки, я знал. Это было место бывшей колонии, где когда-то на поселении жили заключенные. Теперь там жил только один человек, дед Николай, бывший охранник этой колонии. После ликвидации колонии, он не захотел никуда уезжать, и остался здесь жить. Женатым он никогда не был, и детей у него не было, так и жил здесь бобылем в одном из сохранившихся домиков. У него был небольшой огородик и огромная пасека. Я познакомился с ним три года назад, мне тогда посоветовали сходить к нему за медом. Говорили, что сюда, на командный пункт, он для солдат мед бесплатно приносит, а взамен иногда просит привезти ему что ни будь из продуктов, макароны там, или подсолнечное масло. Но не бесплатно, на продукты он деньги дает. А еще, иногда просит подвезти его с двумя флягами, наполненными медом, до трассы, а оттуда, уже на рейсовом автобусе, едет в Пермь или в Кунгур продавать мед. В общем, с дедом они живут дружно.
Первый раз я пришел к деду с литровой банкой, хотел сначала немного меда взять, для пробы. Дом деда в лесу я нашел без проблем, так как к нему вела протоптанная тропинка. Расставленные в лесу улья я увидел еще далеко от дома, их было очень много, но большинство из них были не прямоугольные, сделанные из досок, а круглые, выдолбленные из толстой колоды. Дом деда, и небольшой огородик возле него, выглядели весьма ухоженными, а вот другие, еще сохранившиеся здесь дома, стояли полуразрушенными, с провалившимися крышами. Увидав меня, дед обрадовался, видно люди к нему не так часто заходят.
– Дед Николай, – представился он, протягивая мне руку. – Милости прошу, к нашему шалашу.
– Владимир, – тоже представился я.
– За медом? – спросил он, глядя на мою банку. – А почему такая маленькая?
– Да я сначала для пробы хотел взять, – смущенно ответил я.
– Да что тут пробовать? – удивился дед Николай. – У меня самый лучший мед в Пермском крае, это все знают. Оставь здесь банку, пойдем, я тебе пасеку свою покажу.
Мы с ним прошли еще с километр в глубь леса, и везде были улья. Большинство ульев стояли внизу, но не на земле, а на стоящих вертикально колодах, но некоторые улья и на деревьях висели. Это были сравнительно небольшие, выдолбленные из колоды улья. Да и большинство стоящих внизу ульев, также были выдолблены из колоды, ульев из досок было мало, хотя я заметил и два совершенно новых улья из досок.
– А почему Вы круглые улья используете? – поинтересовался я. – Я конечно не специалист, но мне кажется,