что здание красного кирпича высится над улицей в восьми кварталах отсюда. Страх еще гнездился в нем, но теперь он нуждался в больнице. Хотел обрести постель, сон, медикаменты. Что угодно, только бы покончить с болью.
Тут уж либо в больницу, либо спать под открытым небом – в переулке или в парке во власти стихий.
Но пока что это целых восемь кварталов, и каждый шаг сейчас требует сокрушительного расхода энергии, а огни вокруг уже начали распадаться – кружа, длинные хвосты стали ярче, выразительнее, зрительное восприятие исказилось, словно он способен видеть мир только как сделанный на сверхдлинной экспозиции фотоснимок ночного города – фары автомобилей растягивались в пламенеющие ленты, а уличные фонари пылали газовыми горелками.
Наткнулся на кого-то.
Тот оттолкнул его, бросив:
– Ты, че, и водишь так же?
На следующем перекрестке Итан остановился, сомневаясь, что в состоянии его пересечь.
Попятившись на заплетающихся ногах, жестко плюхнулся на тротуар, привалившись спиной к стене здания.
На улице стало людно – перед глазами все плыло, но он слышал звук шагов по бетону и обрывки разговоров прохожих.
Утратил всякое ощущение времени.
Возможно, задремал.
Потом оказался лежащим на боку на холодном бетоне, чувствуя чье-то дыхание и голос прямо в лицо.
Слова докатывались до него, но Итан не мог собрать их и выстроить в сколь-нибудь осмысленном порядке.
Открыл глаза.
Ночь уже наступила.
Он дрожал.
Рядом с ним на коленях стояла женщина, и он чувствовал ее ладони, вцепившиеся в его плечи. Она трясла его, обращаясь к нему:
– Сэр, вам нехорошо? Вы меня слышите? Сэр? Вы можете посмотреть на меня и сказать, в чем дело?
– Да он пьяный! – мужской голос.
– Нет, Гарольд. Он болен.
Итан попытался сфокусировать взгляд на ее лице, но было темно, все расплывалось, и он видел лишь сияние фонарей через дорогу, будто маленьких солнышек, да время от времени прочерк света проезжающего автомобиля.
– Голова болит, – промямлил он голосом, слишком слабым, пронизанным болью и страхом, чтобы принадлежать ему. – Мне нужна помощь.
Взяв его за руку, она сказала, чтобы он не тревожился, не боялся, что помощь уже в пути.
И хотя державшая его рука явно принадлежала отнюдь не молодой женщине – кожа слишком натянутая и тонкая, будто старый пергамент, – было в ее голосе что-то настолько знакомое, что у него прямо сердце защемило.
Глава 04
Из Сиэтла они паромом переправились на остров Бейнбридж и направились на север полуострова по направлению к Порт-Анджелесу колонной из четырех автомобилей, везущих пятнадцать ближайших друзей Бёрка.
Тереза надеялась на погожий день, но было холодно, сеялся серый дождь, застилая Олимпийские горы, и ничего не было видно, кроме узкого коридора их шоссе.
Но все это не играло никакой роли.
Они отправились бы, невзирая на погоду, и если бы никто не захотел присоединиться, они с Беном пустились бы в поход вдвоем.
За рулем была ее подруга Дарла,