вопросительно глянул он на женщину, которая как бы вся скукожилась.
– Много дней.
– Помочь? – послышался слабый голос Вилмана за спиной.
– Нет. Я справлюсь. Чтобы сейчас ни случилось, ни в коем случае не мешайте мне. Иначе он умрет. Вы поняли? – судя по подавленному виду, спорить они не собирались.
Он еще раз взглянул на бьющееся тело, мальчик даже не обращал на него внимания. «Я должен это сделать». Он взялся покрепче за посох, установив его поудобнее, а второй рукой вновь прикоснулся ко лбу мальчика. И начал шептать известные ему слова, чувствуя, как нечто, что он не мог понять или объяснить, отзывается ему. Человек под тряпками вздрогнул, как от удара, но Радомир не останавливался, он продолжал шептать, пытался ухватить… это. Мальчик начал кричать и извиваться все сильнее, а мерзостный запах начал усиливаться.
– Ему же больно! – послышался женский крик. Или ему показалось? Но остановиться он не мог, только не сейчас. Мальчик продолжал кричать, а вонь все усиливалась, как будто вскрывали застарелый гнойник. А потом в один момент все закончилось. Мальчик застыл и не двигался. Он больше не кричал, да и запах куда-то исчез, будто его тут и не было. Радомир облегченно вздохнул. Получилось.
Он уже хотел отнять руку, когда глаза мальчика внезапно открылись, и Иварь схватился за нее. Хватка у него была не как у больного. И не как у мальчика. Глаза горели тлеющими углями. Радомир подобрался.
– Отпусти меня, Иварь. Мне больно.
– Ты не знаешь, что такое боль, старик, – голос глубокий и вместе с тем, какой-то скрипучий, ни один мальчик не мог так говорить. Сзади послышался вскрик. Но Радомир ни на что не обращал внимания. Только смотрел в два тлеющих уголька.
– Знаю. Отпусти меня.
– Нет, ты не знаешь. Ты только думаешь, что знаешь. Ты жалок. Не тебе остановить то, что грядет. Скоро ты сможешь познать, что такое боль.
Мерзкий смех будто раздирал тщедушное тело изнутри, заставляя волосы на теле Радомира против воли шевелиться.
– Кто ты?
– Хочешь, я расскажу, как ты умрешь? – гаденькая улыбка не слезала с лица, а хватка не ослабевала. – Хочешь, я расскажу, что станет с твоими друзьями?
– Кто ты? – повторил он свой вопрос, переставая сопротивляться. Пусть решит, что контролирует ситуацию.
– Я – ураган. Я – темная ночь. Я – шепот глубоких подземелий.
– Впечатляет.
– Хочешь, я расскажу с кем сейчас спит твоя жена?
– Нет.
– О, она делает это прямо сейчас. Знаешь, как она кричит? На что ты надеешься, старик? Тебе больно? Ты еще не знаешь, что такое настоящая боль. Хочешь знать, сколько их сейчас с ней?
От резкого удара посохом все лицо мальчика исказилось, глаза закатились, а из горла раздался сдавленный хрип. Где-то сзади упало что-то тяжелое. А потом все окончательно затихло. Радомир тяжело дышал. Рука мальчика распустилась и безвольно упала. Но грудь еще поднималась. С великим трудом Радомир смог подняться на ноги, на этот раз обеими руками хватаясь за посох. Лишь сейчас он развернулся