Михаил Макаров

Зона Комфорта


Скачать книгу

полка седой многодетный майор Горяйнов, дирижируя рюмкой, поздравил меня стихом собственного сочинения:

      – Пинкертону нашему я от всей души,

      Пожелаю искренне —

      Майоров не души!

      Все заржали (действительно забавно) и дружно выпили. Я захмелел влёт. И то – с утра маковой росины во рту не держал.

      – Закусывай, закусывай, – заботливый Лёва подвинул тарелку с «весенним» салатом, заказанным вопреки близкому приходу осени в связи с дешевизной по сравнению с другими холодными закусками.

      До шашлыка успели махнуть ещё по одной. Стали извлекать из карманов и откупоривать пиво. Помню, что это было ярославское «Янтарное». Тёплое, не холодное.

      Меняя переполненную бычками пепельницу, официантка поджала сиреневые губки:

      – Приносить и распивать свои спиртные, это самое, запрещается!

      – Да ла-адно, Ритуля, не серчай, в честь праздничка-то, – после второй рюмахи ставший краснорожим Ищенко потянулся, чтобы похлопать официантку по попке. – Мищ-ща сёдни в наш гвардейский коллектив вливается…

      Ритуля вильнула задницей, избегая контакта с потной лапой майора. Встретилась со мной глазами, кивнула:

      – Поздравляю!

      Я узнал её при входе. Незадолго до того, как меня попёрли из прокуратуры, я выезжал в «Черёмушки» на двойное убийство. Мужчины и женщины, любовников. Одним из трупов был Ритулин муж. К убийству, которое, кстати, так и осталось «глухарём», Риту тогда примеряли. При отсутствии алиби у неё имелся классический мотив. Тормозили по «сотке»[2]. Работали целеустремленно и достаточно жёстко, несмотря на слабый пол, маленького ребенка и разливанное море слез.

      Минут через пять, вернувшись с первыми порциями шашлыка, официантка быстро заглянула мне в лицо. На переносице её стояла напряженная вертикальная морщинка.

      Она тщилась вспомнить меня, но не могла. И не должна была. Годы-гады изрядно вытерли и потаскали мою персону. Тридцати шести мне никто не даёт. Всегда – хорошо за сороковник.

      Я по-свойски подмигнул Ритуле:

      – Выпей за мое здоровье!

      Она ответила с лица выражением замороженным:

      – Нам не положено…

      М-да, до мастера одностиший поэта Владимира Вишневского не дотягиваю, но с опусами его тёзки Горяйнова помериться, определённо, могу.

      Последующие события восстанавливались обрывками, как будто на ленты порванные. Неравные, с бородатой бахромой.

      Шашлык и водка с пивом кончились одинаково быстро. Воспрянувший после долгого голодания организм требовал продолжения банкета.

      У писсуара мой опекун Лёва назидательно говорил, засупониваясь:

      – Ещё по соточке, пивка и разбегаемся!

      – Базару нет, – лыбился я.

      Ритуле за качественное обслуживание мы презентовали пустые бутылки. Счёт на четыреста семьдесят два целковых я сунул в нагрудный карман.

      Чрезмерно дорогую для наших кошельков «Радугу» мы покидали под замечательно-оглушительную