затянул перевозчик. – Бог, поделенный натрое? Еще одна ерунда. Да любой переход Создателя из абсолютного состояния в относительное – Отца или Сына, или Духа Святого, – тут же приводит к потере всеобщности, а значит, и главной сути. Это же элементарно!
«Аббат» теребил бороду, слабо улыбаясь.
– Человеку нужна надежда, его терзают страх и тоска, – негромко проговорил он. – Слабому и смертному, ему потребно обращение к Богу, когда охватывает отчаяние, ему нужно хотя бы верить, что Господь спасет и помилует. А ты ему – Сферос, исполинский шар, затерянный в бездне мироздания…
– Бертранчик… – вздохнул Лот. – Вот ты веришь в Бога. И что?
Ты действительно полагаешь, что Господу небезразличны наши дела и помыслы? Вот ты, часто ли ты задумываешься о судьбах муравейника? Вникаешь в проблемы отдельно взятого «формика руфа»? А ведь муравей для человека гораздо, несравненно более значителен, нежели хомо сапиенс для Бога. Кто мы для Создателя? Не микробы даже, а неразличимо мелкие частички органического студня. Вот ты говоришь – Эмпедокл. Так, хорошо было тому Эмпедоклу! У него всей Вселенной – Земля, прикрытая хрустальным сводом, как сковородка крышкой. Вольно же ему было о Сферосах толковать! А нам как быть, выражаясь высоким слогом, познавшим бесконечность мира? Церковь же упрямо держится за ветхозаветные россказни о рае, о потопе… Вон, и Христа, бедного, сыном божьим объявили – и обнулили его подвиг!
– То есть? – озадачился «Аббат».
– Ну, как же? Будь Иисус сыном человеческим, все бы сошлось – и чудеса явленные, и исцеления всякие, воскресение с вознесением. А так… Ну, превратил он воду в вино, а камни – в хлебы, и что?
Он же Бог! Ему это – раз плюнуть. Если Христос смертен, то его воскресение – это событие из событий! А если он из трио Отца, Сына и Святого Духа… Прости, Бертранчик, но это… как-то убого, что ли…
– Бог простит, – ласково сказал священник, и тихонько рассмеялся.
– Имею информацию, – проговорил джип. – Впереди – блокпост.
– В объезд! – скомандовал Лот.
«Руссо-балт» мигом свернул в лес, с треском ломая кустарник и подминая хилые деревца. Виляя между дубами, внедорожник затормозил.
– Фиксируются микроинформаторы класса «Интелдаст», – доложила машина. – Вероятно, высеяны полосой в десять метров на большом протяжении.
– Ч-черт!
Только помяни рогатенького…
– Вон они! – воскликнул Бертран. – Слева! И справа!
За ветровым стеклом, которое «балт» услужливо перевел в режим тепловизора, замелькали тени, оформляясь в людей с оружием. Яркие выспышки выстрелов тут же отозвались барабанным боем попаданий.
– Ах, чтоб вас…
Яков развернул джип, бросая машину прямо на скопление «личного состава».
– Фары! – скомандовал он.
Снопы света выделили из тьмы странную толпу мужиков с автоматами – до пояса упакованные в мешковатый камуфляж, выше они щеголяли в ярко-розовых